Насо Грей, монах-наставник, часто рассказывал мне о таких вот местах, о судах которые строились на таких заводах. Откуда он знал так много о древнем мире, еще до Погибели, я не знал. Сколько я не пытался спросить его об этом, он всегда говорил, что читал слишком много книг. Все учителя тоже много читали, но только он один, мог так интересно и подолгу рассказывать о том канувшем в древности мире.
Как же он называл это? Ах да «Ленинская кузница», судостроительный завод. Возможно это и не этот завод, спорить и доказывать что-то я не могу. Иногда мне казалось, что Насо Грей будто сам был в том мире, когда еще не было Пустоши. Наверное, мне хотелось представлять его таким. Насо Грей не был воином. Он не умел держать оружие в руках, но что-то в нем было загадочное. Такое, что заставляло смотреть на него с восторгом и слушать с умилением его истории. Я был его любимым учеником. Только со мной он мог так долго говорить о том мире, который утратило человечество.
Крики прекратились, гром музыки так же иссяк. К столбу, на котором я висел, направлялись три человека, двое рослые и третий как мальчишка. Три тени мелькали, едва освещаемые отсветами костра.
Знакомые все лица.
Сиротка, с трудом перебирая ногами, часто останавливался. Четырехствольное ружье норовило слезть с плеча, то и дело, побрякивая прикладом о землю. Колита и Голыш, шли в обнимку, пьяные и веселые, они бурно что-то обсуждали. Сиротка, стараясь их догнать, все же споткнулся о приклад и с грохотом растянулся, поднимая облако пыли. Тут же старшие кетчеры ответили громким, пронзительным хохотом.
