Я искал в ее глазах выражение чувств. Враждебны они или испуганы? Мне надо было это знать. Я верил, что в них нет ничего подобного. Они казались серьезными, спокойными. Голубыми. Не красива, нет... Но и не безобразна! Интересная, вот! Это такая редкость, интересные женские лица! Их так мало!
Она что-то сказала. Я не расслышал, потому что говорила она тихо, а у меня уши были полны воды.
— ...думала, что вы умерли, — закончила она.
Она поняла, что я не расслышал начала фразы и терпеливо повторила:
— Вот уже целый час я наблюдаю за вами из окна... Я заметила в воде вашу ногу... Через театральный бинокль я разглядела ваше лицо... Я никому ничего не сказала... Когда они ушли, я думала, что вы тоже выйдете... Я действительно решила, что вы погибли!
На меня нашло странное наваждение, мои маленькие читательницы. Это можно объяснить моим депрессивным состоянием, состоянием загнанного в угол мужчины: жалость женщины вывернула мне душу, точь-в-точь, как хозяйка, вымыв пол, выкручивает тряпку. Хотелось реветь, что вовсе не способствовало моему просыханию.
Она прочитала тоску в моих глазах, также, как я сострадание в ее.
— Вы не можете больше оставаться здесь! Вы умрете!
Я пробормотал:
— Я знаком с ней... со смертью...
— Вылезайте!
Положение было смешным. Я превратился в карпа, беседующего с меланхоличной молодой женщиной, сидящей на краю аквариума. Мои коллеги дорого бы заплатили за это зрелище. Во Франции смех ранит вернее, чем большой калибр, сделанный на оружейных заводах.
Молодая женщина, между тем, вовсе не думала смеяться. Напротив, мой случай взволновал ее, а мой вид водяного не казался ей смешным.
— Если я выйду, — ответил я ей, — меня сразу увидят... Это просто чудо, что только вы одна меня заметили.
— Но вы же не можете сидеть здесь бесконечно!
— Безусловно...
Я искал решение. Теперь оно должно было найтись, поскольку у меня появилась поддержка.
— Не оставайтесь здесь, — продолжал я, — вы привлечете ко мне внимание.
Она замерла на мгновение в нерешительности, потом поднялась и удалилась.
Только бы она не стала искать посторонней помощи! Те, кто открывает Америку, любят оповестить об этом все вокруг. А у меня не было никакого желания приглашать кинохронику к моему выходу.
Время казалось мне нескончаемым. Наконец в подъезде послышался шум. Я узнал ее скользящие шаги. Она подошла к бассейну и что-то сказала. Я не смог ничего разобрать. Между домом и мной раскинулась тень. Красивая оранжевая тень. Я понял: она раскрыла пляжный зонтик и поставила его так, чтобы он закрыл бассейн.
