Нариман затряс головой.
— Но крысы были не единственной проблемой, — продолжал Рангараджан. — Там лежал больной с полностью загипсованной ногой-даже больше, чем у вас. Он все жаловался на жжение под гипсом, которое просто с ума его сводило. Сутками кричал, как безумный, звал на помощь. Но доктора считали, что он просто капризничает. И чем кончилось? Больной не выдержал и выбросился из окна. Когда с трупа сняли гипс, под ним обнаружили просто мясо, кишевшее клопами.
Наримана передернуло. Он был по-настоящему счастлив, когда Рангараджан закончил работу и стал собирать инструменты.
Доктор Тарапоре зашел к Нариману накануне выписки. Стихов он больше не читал, зато еще раз переговорил с Джалом и Куми, подробно растолковав им все «да» и «нет» ухода за больным.
— Следите за тем, чтобы мой дорогой профессор не давал никакой нагрузки своей лодыжке — ни унции веса, полный покой в течение четырех недель.
— Мы проследим, доктор, — заверила его Куми. — Папа теперь будет вести себя хорошо. Он уже получил урок, правда, папа?
Нариман не удостоил ее ответом. Доктор Тарапоре улыбнулся и сказал, что молчание — знак согласия.
Вечером динамичный палатный бой попросил дать отзыв о его работе. Он предупредил, что нарушает больничные правила, поэтому, пожалуйста, все должно храниться в тайне.
Нариман написал на больничном бланке, добытом расторопным боем, что мистер Ядав старательный работник, он проявляет заботу о пациентах и добросовестно выполняет свои обязанности; что ему было приятно познакомиться с таким человеком и он желает мистеру Ядаву успеха в его дальнейшей деятельности.
Он изучил написанную страницу, отметив вихляющийся почерк. Буквы от начала к концу уменьшались, он не мог контролировать их размер. Что-то новенькое — надо полагать, очередной симптом паркинсонизма.
Бой пришел в восторг, не прочитав ни слова. Он взял дрожащую руку благодетеля в свои и долго не выпускал ее.
Утром перед выпиской к Нариману заглянул пожелать удачи мистер Рангараджан. Но пожилой бой с ночной смены больше не показывался, и Нариман пожалел, что не узнал его имя. Ничего, он будет его помнить как инкарнацию Вольтера.
Потом пришло время отправляться домой. Джал сел с ним в машину «скорой помощи». Машина остановилась у перекрестка недалеко от больничных ворот, пропуская колонну демонстрантов.
— Что за партия? — поинтересовался Нариман.
— Бог его знает. Отсюда не прочтешь лозунги. БДП, Народная партия, коммунисты, социалисты — все одно и то же. Ты хорошо спал ночью?
