— Насчет вашей пенсии, чиф, — начал Йезад, — сколько там остается после закупки месячной порции лекарств?
— Честно говоря, не знаю. Хозяйство ведет Куми. Я давно дал ей доверенность на мои счета.
— А как быть с потолками? Мне надо бы посмотреть, в каком они состоянии.
— Что касается меня, то состояние потолков не имеет значения. Обвалившаяся штукатурка не катастрофа.
Йезад кивнул. Нет смысла обсуждать денежные затруднения — не поможет. Лучше проявить терпение и сохранять внешнее спокойствие. Ради Роксаны.
— Да ладно. Неделя-другая погоды не сделает.
Когда закончились лекарства и Роксана пошла за новой порцией, она обнаружила, что денег, которые ей дала Куми в качестве отцовской пенсии, не хватает даже на таблетки. Ошибка вышла, подумала Роксана, или Куми прислала только часть пенсии…
В аптеке она рассчиталась, доложив из хозяйственных средств. Чтобы выйти из положения, купила только хлеб, масло брать не стала, и взяла маленькую банку растительного масла, хотя экономней покупать большие. Чая, сахара и риса должно хватить до будущей недели. Обед будет без мяса — цветная капуста и картошка.
Когда ставила лекарства на столик у отцовского дивана, он спросил, хватило ли денег. Роксана утвердительно кивнула в твердой уверенности, что Куми и Джал скоро явятся с остальными деньгами.
И Йезаду, когда он вечером задал ей тот же вопрос, Роксана тоже сказала:
— Пока все в порядке.
Через несколько дней семья ощутила режим экономии. За завтраком Мурад разворчался насчет тоста без масла, а Джехангир заявил, что чай несладкий, и потребовал сахару.
Йезаду это не понравилось.
— Избаловались. Скажите спасибо, что у вас есть тост и есть чай. Известно вам, сколько миллионов жителей Земли были бы счастливы, будь у них то, что есть у вас?
К концу недели Нариману стало трудно скрывать боль в лодыжке при попытке подняться на костыли. Он всячески старался не подавать виду, понимая, какие надежды внушают семье его три шажка от дивана к креслу.
Но однажды вечером, когда он поднялся, его пронзила боль такой силы, что он вскрикнул и, роняя костыли, повалился обратно на диван.
Отшвырнув газету, Йезад бросился на помощь. Роксана влетела из кухни. Убедившись, что Нариман цел и невредим, стали выяснять, что произошло. Нариман отговаривался, уверяя, что оступился, но Роксана сумела вытянуть из отца правду.
— Проклятый Тарапоре, — взорвался Йезад. — Шарлатан просто торопился.
Нариман заступился за доктора:
— Честно говоря, мы все испытали облегчение, когда он разрешил мне вставать.
