Вы можете, конечно, назвать агентом Москвы и меня. Не буду спорить. Я в самом деле хочу, чтобы принятые в России разумные и справедливые законы действовали и на Украине — хотя бы до тех пор, пока наши собственные законодатели не станут мудрее российских. Я хочу, чтобы на Украине ходили те же деньги, что и в России — потому что они обеспечены богатством страны и разумом её властей, а не только сединами премьера. Я хочу, чтобы великие идеалы свободы и демократии — и рынок, без которого эти идеалы неосуществимы — утвердились на Украине не позже, чем в России.
Вы скажете, что всё это на пользу Москве? Может быть. Но кто сможет сказать, что это во вред Одессе? Всегда большего можно достичь объединением усилий, чем противостоянием. И мы должны не искать поводов для вражды — их может найти кто угодно. Куда сложнее — но и куда почётнее — найти способы действия, выгодные и России, и неотторжимой от неё Украине.
И когда мы найдём правильные пути, как смешны будут ваши крики об агентах Москвы![5]
Упомянутые седины премьера — отголосок спора, возникшего при введении на Украине (ещё в советское время) суррогата денег — купонов, номинально приравненных к рублям и выплачиваемых вместе с ними: каждый рублёвый наличный платёж должен был сопровождаться купонами на ту же сумму. Тогдашний премьер украинского правительства Витольд Павлович Фокин при обсуждении вопроса в Верховном совете республики поклялся своими сединами: купоны отсекут от сытой Украины поток необеспеченных рублей из голодной России, тем самым стабилизируя положение в экономике. Довольно скоро значительную часть спектра товаров исключили из купонной торговли — их стало возможно вновь купить за обычные рубли, без приложений. А примерно через год — ещё в едином Союзе — купоны были вовсе отменены.
Карбованец на Украине введен с 1992.01.01. В первые дни после Нового года их не хватало: из-за праздника не успели развезти повсеместно. Поэтому курс первоначально был несуразно велик: за карбованец давали иной раз до пяти рублей, чтобы купить хоть самое необходимое. По этому поводу национально озабоченные деятели обещали даже возвышение независимой валюты до десятка рублей за карбованец. Но уже к середине января курсы выровнялись. К моменту полного изъятия рублей из официального обращения на Украине осенью того же года рубль стоил уже около полутора карбованцев. А через пару лет — по окончании постсоветской гиперинфляции в обеих республиках — рубль стоил чуть ли не три десятка карбованцев.
