Мы оставили машину в километре от Нейбрака. Муж сестры объяснил, что если мы въедем на территорию городка, то нас могут закидать камнями, а машину перевернуть. В субботу нельзя выполнять какую-либо работу. «А разве переворачивать машину и кидать камни не работа?» — поинтересовался я. «Да, но так поступают с теми, кто нарушает святую субботу» — ответил мой родственник — «К тому же после этого они совершат обряд очищения — зарежут курицу и окропят ее кровью себя и все вокруг» По дороге нам встретилась хасидская семья — муж, жена и шестеро детей. «У них не принято предохраняться» — продолжил беседу муж сестры. — «Сексом занимаются только с целью рождения детей. Когда девушка выходит замуж, ее остригают наголо. И она носит или косынку или парик. Супругам запрещено видеть друг друга обнаженными, поэтому во время секса между ними простынь, в которой имеется отверстие. Именно эта простынь вывешивается после первой брачной ночи в качестве доказательства того, что невеста была девственницей. Женщинам нельзя ходить в короткой одежде — короткие рукава, короткая юбка и так далее. И действительно не смотря на 30градусную жару на женщинах были толстые шерстяные кофты и такие же длинные юбки до ступней. Под юбкой толстые плотные колготки, на голове косынка. Мужчины также были одеты тепло — костюмы-тройки, на некоторых длинный черный плащ и на всех шляпы. На некоторых мужчинах были широкие круглые шапки, отороченные мехом. И все это дело с пейсами. Я забыл, как называются эти шапки. Некоторые хасиды имели длинные черные юбки до середины голени, вместо брюк. На ногах странные черные туфли и длинные толстые гольфы. Совсем как шотландцы — подумал я. Дети также тепло одеты. Некоторое исключение для мальчиков. Им разрешалось не одевать пиджак и жилетку. Но обязательно белая рубашка с длинным рукавом. Вместо шляпы на них была кипа — что-то типа азиатской тюбетейки. По дороге мы прошли несколько синагог. Везде стояли или мужчины и вели неспешную беседу на идиш. Муж сестры сказал, что иврит — язык Бога. На нем надо говорить в синагоге, когда общаешься с Богом или читаешь Танах или Талмуд, или обсуждаешь святое писание. В повседневной же жизни надо говорить на идиш. Хасиды — выходцы из Европы, в основном из Германии. Идиш представляет собой своеобразный жаргон — искаженный немецкий язык. Я помню, был один фильм про вторую мировую войну, где режиссер не удосужился перевести немецкую речь. И мой отец спокойно перевел с немецкого то, о чем говорили герои фильма. К счастью это длилось не долго. Но перевод отца был очень точным. Беседы старых евреев были на одну и ту же тему. Но поскольку это был идиш, то казалось, что я снова в Москве или на Украине. Так и подмывало подойти и произнести единственную приличную фразу, которую я знал на идиш — «Ву серсех?» То есть тоже, что и «маниш ма» — Как дела?». Правда, эти старики русского не знали. Я знал еще несколько фраз, но они являются ругательными и в данном случае были бы не по теме. Многие люди, которых мы встречали, курили. Как правило, это были сигареты «Мальборо». Я обратил внимание родственника на это — «А курить это не работа?» «Видимо раввины разрешили» — флегматично ответил муж сестры». «А кто им зажигает сигареты? И разве это не работа?». «Это действительно дилемма» — ответил родственник. Мы пробыли в Нейбраке час. Я обратил внимание, что через некоторое время, после того как мы зашли в город, моего родственника начала бить дрожь, не смотря на 30 градусную жару. Я пощупал его ладони — они были ледяные. Родственнику было холодно. Через некоторое время меня тоже начала бить дрожь. К тому времени я уже семь лет практиковал цигун и прекрасно понимал, что, как правило, холодные ладони у мужчины и озноб означают недостаток энергетики. То есть энергетический «пробой». В этом городке нас «облупили», а попросту «скушали». К концу нашего пребывания в Нейбраке мы оба почувствовали, что заболеваем — пришлось срочно удирать. Через полчаса как мы отъехали все прошло. Но мы ощущали слабость и голод.
