– Итак, ясный ум вызывает смятение, – заметил Иисус, связывая ленточкой волосы на затылке. – Такое мне никогда не приходило в голову.
– Вот видишь! – воскликнул Нафанаил. – Ты сразу обнаруживаешь противоречия.
Нафанаил отступил от стены и покачал головой.
– Но если я уйду, возможно, буду жалеть об этом всю жизнь!
Сколько страсти и неуверенности!
– Ты сердишься на меня, – сказал Нафанаил.
– Нет.
Нафанаил сел у ног Иисуса.
– Даже если бы я этого очень захотел, я не смог бы уйти, – сказал Нафанаил. – Но правда и то, что я боюсь все подвергать сомнению.
– Не стоит ложиться спать грязным, – мягко сказал Иисус. Немного помолчав, он продолжил: – Что касается твоего страха, сей зерно утром, когда время для этого самое подходящее, и не думай о своем страхе до вечера, чтобы не получилось так, что прорастет не зерно, а страх, а может быть, они взойдут одновременно.
Нафанаил вышел. Когда он вернулся, Иисус спал. На следующий день Иисус и его спутники добрались до Севастии, древней столицы, которую Ирод Великий переименовал в Августу, хотя многие продолжали употреблять первое, греческое название города. Севастия была построена по римскому образцу и походила на множество других городов Декаполиса.
– Это храм? – спросил Нафанаил, никогда не бывавший в городах севера.
– Нет, ипподром.
– Что такое ипподром?
– Круглая площадка, на которой римляне устраивают бега. Они ставят на лошадей, и победитель получает неплохой приз.
– А могу ли я тоже поставить на лошадь? – спросил Филипп.
– Что?! – вскричал возмущенный Симон.
– А вон там, разве это не храм?
– Нет» это стадион, еще одна площадка, на ней атлеты показывают свою силу и доблесть.
– А есть ли атлеты среди иудеев? – спросил Нафанаил.
– Вот где наша погибель! – горестно воскликнул Симон.
– Почему погибель? – спросил Иисус.
– Тело… тело… – запинаясь, сказал Симон.
– Да, тело. Ну и что? – возразил Иисус. – При помощи чего мы возделываем землю и ловим в море рыбу? Каким образом продолжается наш род?
Спутники Иисуса остановились. На Симона и Андрея было жалко смотреть.
– Разве мы были бы более счастливы, если бы у нас было рубище вместо тела? Разве мы были бы более счастливы, если бы превратились в скелеты?
– Но… тело… язычники… статуи… – запротестовал совершенно растерявшийся Симон.
– Разве не Господь одарил нас телом? Разве Он когда-нибудь требовал презирать его? Да, язычники обожествляют тело, но что мы знаем о нем? И разве это причина, чтобы делать вид, будто тела не существует? – сказал Иисус.
