— Сколько времени провел он в лесу? — спросил Улиг.
— Трудно сказать. Гулял, наверное! Погода–то вон какая! А что?
— Да так. Занеси его на всякий случай в журнал наблюдений.
* * *
Рэке ехал на велосипеде во Франкенроде по круто спускающейся дороге. В Хеллау надо было обсудить кое–какие дела с бургомистром. У первых домов во Франкенроде ему встретился председатель сельскохозяйственного кооператива Мехтлер. Рэке притормозил.
— Здравствуй, председатель! Что нового? Как работают наши ребята?
— Спасибо, Вальтер. Работа кипит! Если погода удержится, в три–четыре дня все закончим.
— Как чувствует себя Форг?
— Как и всегда, трудолюбив. Правда, ерунды в голове, еще много. Со старыми корнями всегда больше работы. Но все относятся к нему хорошо.
Мехтлер пошел дальше, но на полпути обернулся.
— Вот еще что, Вальтер. Чуть было не забыл. Прейслер вчера сказал мне, что в деревне поговаривают об удивительных вещах. У вас стало одним меньше. Ходят слухи, будто Болау разбил стекло в часовне и поэтому его перевели, а дело замяли. Правда это? Вот и все. Будь здоров!
Рэке слушал, насупив брови, «Надо сказать людям правду, тогда слухи прекратятся», — решил он.
Фридрих сидел у себя в кабинете за стопкой документов.
— Вовремя тебя принесло. Поможешь мне! — встретил он лейтенанта. Но Рэке было не до шуток.
— Рад, что и тебя застал, Карл, — обратился он к Эбенеру, сидевшему тут же.
— Опять где–нибудь пожар? — спросил Фридрих и предложил Рэке сесть.
— Да еще какой! — Рэке рассказал все, что услышал от Мехтлера. Пока он говорил, Эбенер подошел к столу и подал ему несколько записок.
Рэке начал читать записки. В них говорилось о том, о чем он узнал от Мехтлера, а в одной даже было названо имя Болау.
— Откуда они у тебя?
— Одну нашел сам, остальные принесли Фобиш, Манегольд и Восольский.
Рэке нервно заходил по комнате.
— Проклятие! Что же происходит? Вот уже несколько месяцев одно происшествие за другим. Неужели вы никого не подозреваете?
Эбенер пожал плечами:
— А что поделаешь? Эти бумажонки печатают на машинке, а в деревне их не меньше тридцати. Да и к тому же мы не знаем, где их печатают. И это еще не все. В воскресенье утром Хинцман опять с паперти делал всякие намеки. Он, правда, не называл имен, но дал понять, что кое–что знает. Между прочим, он впервые за долгое время отговаривал крестьян выходить на работу. И хотя сейчас самая горячая пора, на поле почти никого не было.
— Может быть, он имеет прямое отношение к происходящему?
