— Как-то поехали мы с отцом форель ловить, — говорю. — Множество ее в ручье. Смотрим, вода чистая, дно видно и камни, а рыбы никакой. Я вошла по колено, а форель мне по ногам. Хочу схватить руками, а они плеск-плеск. Смеху было. Отец тоже штанины подвернул и давай эту рыбу гнать. Брызги летят. Боже праведный, как мы выглядели…
Смотрю на Янку. Смеется вместе со мной. А сын лишь холодно поглядывает. Все настроение у меня исчезло.
— Мама, тебе Бостон понравился? Не так далеко, а ты никогда в нем не была.
— Понравился, — отвечаю. — Но если по правде, то не знаю. Город как город.
— Приятно тебе путешествие?
— Конечно, все какая-то перемена.
Наконец-то добралась до подушки. Но не долго радовалась. Стены в мотеле тонкие, все через них слышно. А молодые в комнате рядом.
Она ему говорит что-то. Слезы в голосе. Ушла бы я отсюда, чтобы им не мешать, но сил нет ноги с кровати сдвинуть. Подложила подушку, сон поджидаю. А он не идет, когда нужен.
И Стефанек ей говорит, что в мирских потемках только ее хочет искать. Мои дети любят друг друга, а я стыжусь своего присутствия. Ведь все так хорошо между ними. Может, это путешествие специально для того, чтобы мое сердце успокоить. Я должна знать. Стефан, например, мне в любви признавался только в постели. Сын его, видно, по-другому тоже не умеет. Заснули мои дети, и я собираюсь. Тихо, целый этаж пустой, только мы одни. И неожиданно меня как ударило: храп! Сколько раз Стефанек из своей комнаты приходил, чтобы я на бок перевернулась. А тут сразу будут знать, что я их слышала. Сижу на краю кровати, клюю, как при молитве. И так до рассвета. Уже слышу шум внизу, ну вот и кончились муки, в машине смогу головой опереться и глаза прикрыть. Подремлю“.
Михал пришел под вечер, крутился, зубы заговаривал, видно было, ждет предложения распить бутылку.
— По одной, — сказал он сыну решительно, уверенный, что на этом остановится.
Но так не вышло. Им хорошо сиделось, говорилось. В конце концов, они же не пили до полусмерти. Ну, были немного навеселе, а обвинять их в пьянстве могла только невестка, эта тощая, злая на язык ведьма.
— Михал, помнишь визит высшего начальства в город С.? С помпой, кинохроникой и так далее.
— Что-то там в голове возникает.
— Понимаешь, Гелас меня вызывает, говорит, было бы хорошо, чтобы Ванда опеку над кем-нибудь взяла. Может быть, над больницей, детским домом или что-нибудь в этом духе. Посоветовавшись, выбрали мы недоразвитых детей, поскольку они находились в конкретном месте, где монахини эту работу вели с умом. Ну и мама во все это влезла. Я думал, она будет так, иногда помогать им, ну, что ты, бегала туда каждый день. Ее эти недоумки узнавать стали, и она их уже по именам называла.
