Отведать мы могли бы многого
Из многоумных наших сфер —
От бывшей сцены Товстоногова
До фильма “Фауст”, например».
Он, заслонясь от фотовспышечек
И прессы, вверенной Кремлю,
Им прошептал: «А можно пышечек?
Я очень пышечек люблю.
Как раз сейчас, из зала вышедши,
Окинув взглядом большинство,
Я видел: здесь такие пышечки!»
Но там не поняли его.
Виновны нравы негламурные
Иль просто питерская жесть —
Но там же люди все культурные
И понимают все как есть.
В Москве повсюду нравы мерзкие,
А тут культурен даже снег,
Да и культурой правит Месхиев —
Приличный, в общем, человек.
Тут у читающих и пишущих
Последний, в сущности, редут,
И если кто попросит пышечек —
Его туда и отведут.
И обалдел высокий Прохоров,
Услуге питерской не рад,
И, пышку сдобную попробовав,
Сказал: «Спасибо, Петроград!»
Но, улыбаясь неиспорченно
И всех приветствуя рукой,
Он попросил хотя бы пончика:
Он все же с дыркою такой.
А если с дыркой – значит, видимо,
С ним можно закрутить роман,
Как доказал нам житель Питера
Тополог Гриша Перельман.
