- Я не хочу, чтобы дети снова приняли наркотики, - сказала Кет. - Это опасно.
- Вас не спрашивают, мисс, - он сказал терпеливо, но в этом терпении слышалось предупреждение: «Не заходи слишком далеко».
- Вы сказали, что за детей отвечаю я, - сказала Кет. - Пока они находятся здесь, в автобусе.
- Тогда вы должны быть счастливы, что у нас есть наркотики, чтобы они вели себя тихо и спокойно, чтобы им и дела не было до того, что происходит. Это – надолго. День будет трудным для каждого из нас. Возможно, это продлится дольше, чем день. Два дня, три. Наркотики будут держать их в сонном состоянии. Это также поможет им, если что-нибудь произойдёт. Вы должны быть счастливы, что у нас есть наркотики.
- Но один из них умер, - напомнила ему Кет. - Одного из них наркотики уже убили.
- Это был несчастный случай, возможно, у ребенка было слабое сердце. Неожиданная реакция. Но на других это сказалось не так уж плохо.
- Нет никаких гарантий, - сказала Кет, понимая, что её возражения были бесполезны, её голос теперь дрожал.
- Нет никаких гарантий нигде в этой жизни, мисс, - сказал он, теперь продвигаясь по проходу, доставая из мешка леденцы и показывая их детям. Дети тут же отреагировали, протягивая руки: «Я хочу… и мне тоже… шоколад…»
Миро мягко, с облегчением выпустил воздух. У девушки больше не было аргументов. Но она бросила вызов Арткину, и снова Арткин не ответил. Все же, Миро знал, что Арткину не зачем отвечать. По-любому, девушка была обречена.
И наступил момент, когда дети снова оказались под влиянием наркотиков. Они снова стали похожи на сонных мух. Они бесформенно размазывались по сиденьям, дремали или просто смотрели куда-то в пустоту. Они престали реагировать на проходящую мимо них Кет. Ранее, проходя между ними, она пыталась узнать, как и кого зовут, пробуждая их от дремоты, пробуя найти с ними хоть какой-нибудь контакт. Ей уже были известны имена некоторых из них, но остальных она пока ещё путала. Она уже знала Монику, всё ещё тоскующую по своей Класси, и Алекса – веснушчатого, рыжеволосого мальчугана. Она запомнила Керен с крошечными серьгами в ушах и Криса – мальчика, который мог оказаться и девочкой с его вьющейся чёлкой и большими каштановыми ресницами, Раймонда со всё ещё закрытыми глазами и Кимберли в очках со стальной оправой и с треснувшей линзой. Элисон и Дебби, Кеннет и Джимми, которых она всё ещё не различала и продолжала путать их имена. Мэри с косичками, уже наполовину расплетёнными. Две сестрички Джини и Патти, о которых нельзя было и подумать, что они сёстры. Лицо Джини было бледным и тонким, почти прозрачным, а у Патти оно было тёмным и здоровым. Пи-Джи с тонким лицом и грустными глазами – он с таким трудом произнёс своё имя (кто ещё кроме Кет сможет узнать, как его зовут на самом деле), и Томми – в очках с роговой оправой, которые, как казалось, постоянно были мутными и вероятно подчёркивали его и так заметное косоглазие.
