Миро наблюдал за девушкой, приближающейся всё ближе и ближе. Она шла по своим делам, и, наверное, не на работу, потому что уже было не слишком рано. Её блузка шевелилась на её теле в такт походке, играя светом и тенью, и она, наверное, не подозревала, что её тело на кого-нибудь может оказать какое-нибудь воздействие. Год назад Арткин, заметив дискомфорт Миро в присутствии представительниц женского пола, сказал: «Я позабочусь, чтобы одна из них стала твоей». Миро сердито ответил: «Не волнуйся». Он не хотел, чтобы Арткин или кто-либо ещё обеспечивал его женщинами. Он был не из тех, кто ходит в театр, чтобы рассматривать в бинокль излишне легко одетых дам. Он ненавидел Таймс-Сквер в Нью-Йорке, где всё было дёшево и громко. Ему нужно было подождать. Но, подождать чего? Когда среднее арифметическое расставит всё по своим местам. Он знал, что он умрёт раньше, чем ему стукнет двадцать или двадцать один. Его брат умер в семнадцать, во время их очередной акции в Детройте.
Девушка прошла мимо, исчезнув из поля зрения, и Миро почувствовал себя отвергнутым. Он покраснел, отвернулся от окна и в утешении дотронулся до пистолета.
- Автобус приближается, - прошептал Арткин.
Миро услышал неторопливый скрип тормозов автобуса, останавливающегося в дальнем конце улицы. Он изогнул шею, чтобы через запотевшее ветровое стекло увидеть оранжевый кузов в сотне ярдов от них. Он взглянул на часы. На пустой дороге за городом они смогли бы догнать этот автобус за семь минут, и затем через пятнадцать минут они были бы уже на мосту: «Пятнадцать плюс семь равняется двадцать два. Ещё три минуты нужно было бы отнести на случай всяких неожиданностей, («Запас карман не тянет», - как уже не раз повторил Арткин) и в ближайшие двадцать пять минут, я совершу своё первое убийство. По моей воле умрет человек».
Но водитель оказался не мужчиной.
Когда они поднялись в автобус, то за баранкой сидела девушка. Блондинка – стройная, в великолепном жёлтом свитере. Длинные волосы цвета соломы; нет, не соломы – мёда, сиропа.
Миро поднялся за Арткиным в салон после того, как Стролл обогнал автобус, снизил скорость и вынудил его остановиться. Арткин, Антибэ и Миро выбрались из фургона, когда в это время Стролл оставался за рулём. Антибэ легко взломал дверь, открыв её ломиком, и вернулся в фургон. Арткин и Миро поднялись на борт. Захват занял несколько секунд, без особого протеста детей или девушки-водителя. Увидев их, она оцепенела, раскрыв от удивления рот и глаза, которым она явно не верила. Миро присел рядом с ней, чтобы не слишком бросаться в глаза проезжающим мимо по шоссе, в то время как Арткин двигался по проходу, громко приветствуя детей:
