– Дочь Аграфены Стефановны дома вся в слезах, челядинки ее шепчутся по углам, соседи пальцем на мою тетку показывают, – возмущенно проговорил Тимофей, продолжая сверлить Якушку осуждающим взглядом. – Для тебя утехи, а кому-то грех и слезы! Что еще будет, когда дядя мой из Нижнего Новгорода приедет. Он же не слепец и не глупец, мигом все поймет!
– Я тебе уже говорил, дружок, что моя жизнь часто на волоске висит, – сказал Якушка, немного остынув, – а посему я успеваю наслаждаться жизнью, не беря во внимание Божьи заповеди и людскую молву. Сам знаешь теперь, какие поручения дает мне великий князь. И шрамы на моем теле ты тоже видел. Сегодня я жив, а что будет завтра, о том лишь Бог ведает.
Аграфена Стефановна вышла к Тимофею в своей роскошной длинной душегрее, в белом платке и круглой шапочке с меховой опушкой. Она была внутренне собрана, стараясь подавить гложущий ее стыд. Щеки и уста ее пылали, напитавшись жаром от греховных объятий и поцелуев Якушки Шачебальцева.
Всю дорогу до дома Тимофей и Аграфена Стефановна не обмолвились ни словом.
* * *
Еще через два дня Якушка Шачебальцев отправился в Красное село, взяв с собой Тимофея и Василия Долматова. Микифора Якушка с собой не взял, несмотря на все его просьбы и мольбы.
«Наломает дров Микифор, заступаясь за Матрену перед великим князем, а мне за него потом отдуваться! – сказал Якушка Тимофею, который замолвил перед ним слово за послушника. – Пусть лучше пребывает в Москве наш летописец, от греха подальше! А то, неровен час, полетит его светлая головушка с плеч долой вместе с прекрасной головой Матрены!»
Отчитавшись перед великим князем о всех проделанных делах, Якушка Шачебальцев встретился и с Ульяной, которая вела неприметное наблюдение за Матреной, благо та считала ее своей близкой подругой.
– Вот что, милая, – сказал Якушка Ульяне, – сегодня вечером как бы невзначай обмолвись при Матрене, что ты узнала от своего Тимофея поразительную новость. Ты прознала, что государь завтра поутру уезжает с малой свитой в Белоозеро. Скажешь также, что всю челядь Иван Васильевич намерен оставить в Красном селе.
– Для чего это нужно? – спросила Ульяна, глядя на Якушку преданными глазами.
– До сего дня государь постился, поэтому отказывался от любовных утех с Матреной, – ответил Якушка, – но сегодня пост у государя закончился. Он непременно возжелает соединиться на ложе с Матреной. Известие же о том, что Иван Васильевич завтра уедет в дальнюю даль и станет недосягаем для заговорщиков, вынудит Матрену предпринять попытку отравления государя этой ночью.
