– Похоже, батюшка твой ополоумел совсем! – рявкнул Данила Холмский, взглянув на княжича и возвращая ему свиток. – Войско он бросил ни с того ни с сего – укатил в Москву. Теперь из Москвы бежать надумал! Это же подорвет боевой дух нашего воинства!
– Пусть отец едет в заволжские леса без меня, – сказал Иван Молодой, повернувшись к Тимофею. – Так и передай государю, гонец.
– Не обессудь, княже, – промолвил Тимофей, переминаясь с ноги на ногу, – не посмею я вымолвить такое в лицо великому князю. Лучше изложи свой отказ письменно, княже.
– Хорошо, – кивнул Тимофею Иван Молодой. – Иди, погуляй по стану, молодец. Тебя позовут, когда я напишу письмо.
Тимофей поклонился и вышел из шатра, парчовые стенки и верх которого полыхали благородным пурпуром. Он бродил среди возов и палаток, среди груд сухого валежника и пылающих костров, вокруг которых сидели и стояли ратники – многие сотни людей в воинской справе.
На землю опускался вечер. Багровое солнце, скрывшись за острыми вершинами столетних елей, окрасило дальний горизонт на западе зловещими красновато-багряными отсветами.
Ратники трапезничали, от костров разносился запах пшенной каши и мясного супа.
Тимофей решил взглянуть на реку Угру. Он направился по тропинке через сосновый лес вместе с четырьмя воинами, которые вышли из лагеря, чтобы сменить своих соратников, стоящих в дозоре. Лес в этом месте подступал к самой реке.
Угра была совсем не широка, в отличие от Оки. Ее противоположный правый берег тоже был покрыт густым хвойным лесом, над которым вдалеке тянулся буровато-серым шлейфом дым.
– Что там горит? Лесной пожар, что ли? – забеспокоился Тимофей, выйдя на опушку и узрев гигантский столб дыма в вечернем небе.
– Это не пожар, младень, – ответил Тимофею кряжистый бородатый десятник, глава караула. – Это дымят костры татарского стана, до него отсюда рукой подать. Не было бы деревьев на том берегу, так становище нехристей оказалось бы в поле нашего зрения.
Стоя на левом, более высоком берегу, Тимофей глядел на медленное течение реки, воды которой в сгущающихся сумерках имели темно-свинцовый оттенок. На фоне этих вод сразу бросалась в глаза широкая песчаная коса, протянувшаяся от правого берега к левому. По обе стороны от этой косы тянулось мелководье.
– Это самый удобный брод на реке Угре, – сказал десятник. – Вон там есть еще один брод, токмо гораздо уже этого. – Бородач указал рукой в сторону речной излучины. – У того брода тоже наш дозор стоит. Татары, ежели и попрут на нашу сторону, то скорее всего в этом месте. Левый берег здесь более пологий, чем у других бродов.
