– А что это за причитания сюда доносятся? – вытянув шею, проговорил Тимофей. – Как будто плачет кто-то?
– Это невеста Никиты слезы льет, – усмехнулась служанка, наливая из кувшина молоко в две глиняные кружки. – Оторвали ее от отца-матери, вот она и страдает, глупая. Молодка она еще несмышленая!
Дождавшись, когда служанка отвернется, Якушка подскочил к ней сзади и ударом палки по затылку отправил ее в бесчувствие. Поддержав падающую на пол челядинку, чтобы она не ударилась головой об угол стола, Якушка кивком головы велел Тимофею встать у двери, ведущей в сени.
– Кто бы ни вошел, действуй, как я! – властно бросил Тимофею Якушка.
С палкой наперевес Якушка устремился к дверям, за которыми скрылась хозяйка дома.
Прошло несколько томительных минут, показавшихся Тимофею вечностью. Стоя возле дверного косяка и сжимая в потных руках увесистую дубину, Тимофей с бьющимся сердцем прислушивался к звукам, долетающим из сеней и со двора, где изредка взлаивали цепные псы и громко переговаривались между собой сторож с конюхом.
Наконец в трапезной появился Якушка, тащивший за руку перепуганную заплаканную Ульяну. Девушка не сразу узнала бросившегося к ней Тимофея, лицо которого было покрыто искусно нарисованными Якушкой шрамами и оспинами. Опознав своего любимого скорее по голосу, нежели по внешнему виду, Ульяна разрыдалась теперь уже от радости.
– Что ты сделал с хозяйкой? – спросил Тимофей у Якушки.
– Жива она, не беспокойся, – ответил тот. – Лежит в спальне связанная.
Далее Тимофей опять действовал по указанию Якушки. Выбежав из дома на крыльцо, он испуганно закричал, что Степанида обварилась кипятком. Сторож и конюх бегом устремились в дом и в трапезной столкнулись лицом к лицу с Якушкой, который ловко и хладнокровно зарезал обоих ножом.
Дабы избавить Ульяну от вида окровавленных мертвецов, Якушка предусмотрительно спрятал ее в сенях за бочками и корзинами с шерстью.
Выйдя за ворота усадьбы, Ульяна и ее спутники торопливым шагом добрались до деревенской околицы и скрылись в лесу, сопровождаемые подозрительными взглядами деревенских баб и мужиков, выглядывающих из-за изгородей.
Отыскав в ельнике привязанных к деревьям лошадей, Якушка и Тимофей скинули с себя рваные одежды, смыли с лица охру и облачились в свои дорогие кафтаны. Ульяна только диву давалась, глядя на то, как Якушка снимает с себя парик и накладную бороду, превратившись из согбенного старца в удалого молодца.
Чтобы избежать нечаянной встречи с сыновьями Ефима Ремеза, Якушка и Тимофей решили объехать Ржеву стороной. Какое-то время Ульяна ехала на одном коне с Тимофеем. В одном из сел близ Волока Ламского Якушка купил для Ульяны смирную лошадку. Это значительно ускорило их движение к Москве.
