— Вот он, ваш гребаный сочельник! — буркнула она себе под нос. А может, только подумала, после чего, красная от злости, удалилась, оставив нас вкушать радость застолья.
К шампанскому нам подали лимонно-медовый мусс и миндальные бисквитики, и мы лакомились, гадая о случившемся за зеленой дверью, но в конечном счете пришли к выводу, что это не важно. Беверли в любом случае позаботится о нас. И мы в двенадцать глоток оприходовали полдюжины бутылок шампанского. Потом одна особа, которую я позже прозвала Трофейной Женой, извлекла из сумочки бутылку граппы. Те, кто покрепче, вскоре прикончили и ее. Так мы обрели второе, а затем и третье дыхание. Кто-то скрутил «косяк» и пустил его по кругу. Когда Трофейная Жена предложила всем отдохнуть в джакузи и встретить Рождество, рассказывая друг другу всякие истории, идея была встречена на ура.
Дружными рядами мы двинулись в восточный зал и там расселись на мраморном бортике джакузи, погрузив ноги в воду. Несколько дам даже разделись и окунулись в бассейн полностью, но мне нравилось просто сидеть в окружении библейских чудовищ и прерафаэлитских дев, болтая ногами в булькающей водичке.
У кого-то нашлась шоколадка, и мы решили, что десять дней начнутся только завтра, и хотя кто-то осмелился это оспорить, остальные постановили: нас пока никто не взвешивал, и чем толще мы будем к завтрашнему утру, тем больше лишних фунтов скинем ко времени отъезда. Вот она, психология жертв диеты.
Так, слово за слово, мы вспомнили про игры в откровенность. И договорились рассказывать друг другу правду — о действительных событиях и о том, что мы обычно храним в секрете, иногда даже от самих себя. Мы поклялись следовать незыблемому правилу — нигде и никогда не разглашать услышанного в этих стенах. Но я-то писательница — и книга теперь перед вами. Она призвана послужить во благо остальным. Ну и, конечно же, я позаботилась о невинных и изменила имена.
Первой откровенничать вызвалась Трофейная Жена. Ей не терпелось выговориться. Себя она запустила вконец. То есть ее вьющиеся рыжеватые волосы неприлично отросли, потеряли форму и секлись. Ногти были обгрызены. Выглядела она не стройной и гибкой, а тощей и костлявой, хотя это, как известно, зависит от умения подать себя и отношения к себе любимой. Мышцы на ее руках напрочь отсутствовали — одна обвислая кожа. Я даже, кажется, заметила у нее подмышками темные клочья волос, а ее ноги и локти давным-давно скучали по пемзе. Не исключено, что в «Касл-спа» она как раз и приехала, чтобы избавиться от всего этого. Появилась она всего несколько часов назад, от казенного купальника отказалась, а привезла свой — черно-белый, сплошной, низко закрывавший бедра. Такие были в моде пару лет назад, но теперь безнадежно устарели — низкие бедра в народе не прижились.
