Подпись: А. Р. Уорсли, профессор химии Кембриджского университета».
Я показал бумагу Ясмин.
— Разумеется, мы ничего подобного делать не будем, потому что не заморозили сперму Уорсли. Но в целом, что ты об этом думаешь? Представь, что вместо подписи Уорсли стоит подпись короля или гения.
Она внимательно прочитала документ.
— По-моему, выглядит неплохо, — наконец ответила она.
— Я выиграл пари, — обрадовался я. — Теперь Уорсли придется капитулировать.
Она сидела в расслабленной позе, потягивая джин, и выглядела на удивление спокойно.
— У меня странное чувство, — произнесла она, — что из твоей затеи выйдет толк. Поначалу она казалась мне полным бредом. Но сейчас я не представляю, что нам может помешать.
— Ничто нам не помешает, — уверил ее я. — Тебе нужно только добраться до мужчины и скормить ему порошок — и дело сделано.
— Твой порошок творит чудеса.
— Я выяснил это еще в Париже.
А он не может вызвать сердечный приступ у стариков?
— Конечно, нет, — заверил я, хотя сам думал об этом.
— Я не хочу оставлять за собой горы трупов по всему миру, — заявила она. — Особенно трупы великих и известных людей.
— Этого не произойдет. Не волнуйся.
— Возьмем, к примеру, изобретателя телефона Александра Грэхема Белла, — рассуждала она. — Ему сейчас семьдесят два года. Ты считаешь, он выдержит?
— Он крепкий орешек, — сказал я. — Как и все великие люди. Но для твоего успокоения мы сделаем вот что. Мы скорректируем дозу соответственно возрасту. Чем старше мужчина, тем меньше доза.
— Дельная идея. Я согласна, — кивнула она.
Я отвел Ясмин в «Голубого кабана» и угостил ее отменным ужином — она его заслужила. А потом отвез ее в Гертон.
На следующее утро, положив в карман резиновую штуковину и подписанную бумагу, я отправился к А. Р. Уорсли. В университете мне сказали, что он не вышел на работу, поэтому я поехал к нему домой. Дверь открыла его злобная сестра.
— Артур неважно себя чувствует, — сообщила она.
— Что с ним?
— Он упал с велосипеда.
— О Боже.
— Он ехал домой и в темноте натолкнулся на столб.
— Жаль. Сильно пострадал?
— Он весь в синяках.
— Надеюсь, ничего не сломал?
— Во всяком случае, не кости, — с горечью произнесла она.
«О, Боже, — подумал я. — О, Ясмин. Что ты с ним сделала?»
— Пожалуйста, передайте ему мои искренние соболезнования, — и с этими словами я ушел.
На следующий день расслабленный А. Р. Уорсли появился на своем рабочем месте.
Я дождался, пока он останется один, и положил перед ним бланк химического факультета с текстом, который я напечатал над его собственной подписью. Еще я выложил на лабораторный стол миллиард его собственных сперматозоидов (к тому времени погибших) и заявил:
