Нина изобразила радость, а сама поспешила увести сына подальше.
Отчего-то настроение ее сильно испортилось.
— Как ты опять ставишь ноги, — сухо сказала она.
Мальчик весь сжался.
— Я сегодня пятерку по математике получил, — похвалился он, чтобы хоть немного задобрить Нину, но она была непреклонна.
Солнце больше не согревало ее, а весна вызывала только раздражение.
— Илья! — не выдержала она, — ты опять косолапишь! Сколько можно! Когда ты уже будешь следить за ногами?
Илья испугался. Она тоже испугалась. Она впервые кричала на него, впервые вообще повышала голос. И что на нее нашло?
Нина крепко обняла мальчика.
— Прости меня, — вздохнула она, — я просто очень переживаю за тебя… понимаешь? — она заглянула сыну в глаза и вроде бы прочитала там желанное «я понимаю», как ей показалось, — я хочу, чтобы ты знал — я тебя очень люблю. И я всегда буду тебя очень любить. Я всегда буду на твоей стороне. Я никогда от тебя не отвернусь, никогда тебя не брошу.
Она говорила эти слова так, словно прощалась. Теплый весенний ветер пытался утешить ее, ласково прикасаясь к коже потоками разогретого воздуха, но внутри у нее все равно было пусто и холодно.
— Мы никуда не поедем, мы никуда не поедем! — твердила Нина. Она прекрасно понимала, что это ничего не изменит, но с трудом могла с собой совладать.
Она снова металась по квартире, как по клетке. Но сейчас она вдруг осознала, как сильно любит свою клетку, как не хочет ее покидать. Да и как они уедут! Здесь вся ее родня, здесь школа Ильи и его друзья. А как тяжело ей это далось! И теперь все бросить, перечеркнуть? Ради чего?!
— Успокойся, — прикрикнул на нее Константин, которому уже порядком надоела ее истерика, — ты что, не понимаешь? Такого шанса у нас больше не будет.
— Шанс?! Шанс! — повторила женщина и даже ногой топнула, — ты предлагаешь просто взять и все бросить!? Продать квартиру!? А где мы там жить будем? Жаться по съемным углам. Где я там найду школу для Ильи!
Взгляд Константина красноречиво говорил: «коррекционные школы есть везде». Но Нину это не устраивало. Он это понимал, поэтому в слух сказал другое:
— У нас не будет больше таких проблем с деньгами. Мы сможем платить за обучение в какой угодно школе.
Нина только руками всплеснула.
— Ты что, не понимаешь, что это — Москва! Никто меня больше в Москву работать не позовет, — продолжал Константин, — а здесь я скоро останусь без работы. Что мы делать будем? Побираться!? — это был совсем не тонкий, а достаточно грубый намек на Илью. Нина живописно представила себе, как ходит с ним по вагонам электричек, выпрашивая денег на операцию. Ей сделалось мерзко и тошно.
