Петр Петрович дурным знаком это не счел и напротив решил, что сегодняшний день как нельзя кстати подходит для сдачи оставшихся нормативов. Он грозно пообещал, что все, кто не пробегут стометровку, могут забыть об оценке выше трех в четверти, а следовательно и в аттестате, и удалился расставлять на территории красные треугольники, напоминавшие те, которыми обычно отмечают аварии и чрезвычайные происшествия на дороге. Большая часть учеников покорно убрела в след за ним, в подвальном помещении женской раздевалки остались только Марина и Оля. Первая сдавать нормативы ленилась, вторая собиралась сбежать с урока и поэтому хотела выйти через задний ход, когда никто не заметит.
— Ритка совсем нас забыла… — грустно сказала Марина, расположившись на лавочке, среди вещей, оставленных одноклассницами, и стала разглядывать свои потертые кроссовки, сегодня она была даже в физкультурной форме, которую ее заставила одеть мать, — все таскается за Колеченковым!
— А она нам нужна? — неожиданно спросила Оля. Она прогуливалась туда-сюда по тесному помещению, периодически подходя к висевшему на стене зеркалу и любуясь своим отражением. Хороша, ничего не скажешь!
— Ты что? — Марина устремила на нее изумленные глаза.
— А что? — с напором осведомилась девушка и запустила руки в свои длинные темные волосы, — почему мы должны ее слушаться?! Всем с ней делиться?! Почему это она главная?! Чем мы хуже?
Марина никогда не задумывалась об этом и сейчас она пребывала в некотором ступоре. Что такое говорит Оля? Она пьяна? Головой ударилась? Но подруга сама поспешила объясниться.
Она села на лавочку рядом с Мариной и в упор посмотрела на нее, ее глаза горели синим газовым пламенем, которое обжигало и пугало. На ее пухлых губах играла безумная улыбка. Вся она словно напряглась, как хищник, готовый к броску.
— Знаешь с кем я трахнулась? — спросила она восторженным шепотом, — только это будет нашей с тобой тайной, хорошо? — Марина заторможено кивнула. Оля облизнулась, снова встала и отошла к зеркалу, приблизилась к своему отражению и провела ладонью там, где было ее лицо в серебристом полотне амальгамы. Другая Оля в том, отраженном мире, сделала тоже самое.
— С кем? — на всякий случай задала вопрос Марина.
— С отцом Риты, — с неподдельной гордостью в голосе заявила Оля, запрокинула голову и расхохоталась, — всем мужикам мужик! Дикий зверь! О, как он на меня бросился!
— Но он же старый? — испуганным шепотом пробормотала Марина, хлопая глазами. Она туго соображала, и не могла для себя решить, что шокирует ее больше всего в словах Оли.
