На асфальтовой дорожке от ворот до крыльца высокого советского здания школы лежали первые разноцветные листья. Они напоминали плавленое золото и как будто светились в лучах ласкового осеннего солнца. Соня спрыгнула со ступенек и подняла один особенно красивый кленовый лист с земли и подняла его над собой, через дырочку в нем, глядя прищурившись, на светящийся в небе диск.
— Авдеева! — окрикнула ее с крыльца Даша и вот она уже стояла рядом. Девушка залюбовалась тем, как сияют рыжие слегка волнистые волосы Сони с легким чувством зависти. Ее темно-русая грива была совсем не такой привлекательной, да и вообще Даша была уверена в своей собственной заурядности настолько, что завидовала всему, что видела кругом. Если бы взять рыжие волосы Сони, глаза Риты Польских, фигуру Леоновой, а черты Герасимовой, то из Даши бы получилось что-то привлекательное, но никто из вышеописанных не спешил с нею делиться.
— Хочу венок из листьев! — с улыбкой чистой как у ребенка, заявила Соня и запрыгала на месте, — а учиться не хочу… Не хочу!
— Для венка пока листьев мало, а учиться придется, — осадила ее Даша и невольно тоже заулыбалась, так заразительно получалось это у ее подруги.
— Давай погуляем? — предложила Соня, — не хочу идти домой.
— Давай, — легко согласилась Даша и ухватила ее под руку. У ворот их догнали одноклассники Миша и Саша. Радуясь встрече после недолгой разлуки в пятнадцать минут перемены, пока девушки забирали из раздевалки легкие куртки, юноши решили кинуть Соню в груду прошлогодней листвы, которая так кстати оказалась около ворот. Даша стала помогать подруге обороняться и в результате все четверо, раскидав кругом пожухшие листья, сидели на траве и смеялись.
— Ой. Лариска, — Соня заметила еще одну их одноклассницу, хотела вскочить и подойти к ней, но Сашка удержал ее за руку в этом неловком положении. Лариса заметила их и остановилась у бордюра.
— Разлеглись, — заключила она, и голос ее прозвучал нежно, почти по-матерински. При этом девушка казалась такой хрупкой из-за своей нездоровой худобы, что каждому встречному хотелось заботиться о ней самой, как о ребенке. Только очень мало кто воплощал это желание в жизнь.
На Ларисе был длинный растянутый свитер, связанный не то ей самой, не то ее бабушкой и потертые джинсы, во всем этом, благодаря короткой стрижке, спиной она напоминала мальчика.
— Эй… — позвала ее Даша, заметив, что та собирается уходить, — погуляй с нами?
