Люн и Патон>{1} спускались по лестнице Полицейской академии. Только что закончился урок рукоприкладной анатомии, и они намеревались пообедать перед тем, как заступить на пост у штаб-квартиры Партии конформистов, где совсем недавно какие-то гнусные мерзавцы переколотили окна узловатыми дубинками. Люн и Патон весело шагали враскачку в своих синих накидках, насвистывая марш полицейских; при этом каждый третий такт отмечался весьма чувствительным тычком белой дубинки в ляжку соседа; вот почему этот марш настоятельно требует четного числа исполнителей. Сойдя с лестницы, они свернули в галерею, ведущую к столовой. Под старыми каменными сводами марш звучал как-то странно, ибо воздух в галерее начинал вибрировать на ля-бемольных четвертях, каковых вся музыкальная тема содержала никак не менее трехсот тридцати шести. Слева, в узеньком дворике с деревцами, обмазанными известью, тренировались и разминались их собратья по профессии — будущие шпики и полицейские. Одни играли в «прыг-шпик-не-зевай», другие учились танцевать мазурку — на спинах мазуриков, третьи колотили зелеными (учебными) дубинками по тыквам, — их требовалось разбить с одного удара. Люн и Патон даже бровью не повели: такое они и сами проделывали каждый божий день, не считая четвергов, когда учащиеся выходные.
Люн толкнул массивную дверь столовой и вошел первым. Патон замешкался, — надо выло досвистать марш, вечно он отставал от приятеля на пару тактов. Двери непрестанно хлопали, в столовую со всех сторон стекались слушатели Академии, они шли группами по двое, трое, очень возбужденные, так как накануне началась экзаменационная сессия.
Люн и Патон подошли к столику номер семь, где столкнулись с Поланом и Арланом>{2} — парой самых отъявленных тупиц во всей Академии, каковую тупость они с лихвой возмещали незаурядным нахальством. Все уселись под стоны придавленных стульев.
— Ну, как оно? — спросил Люн у Арлана.
— Хреново! — отвечал Арлан. — Подсунули мне, гады, старушенцию годов на семьдесят, не меньше, а уж костистая до чего, старая кобыла!..
— А вот я своей с одного маха девять жевалок вышиб, — похвастался Полан, — сам экзаменатор меня поздравил!
— Эх, а мне не повезло, — бубнил свое Арлан, — подложила она мне свинью, плакали теперь мои нашивочки!
— Все ясно, — сказал Патон, — им больше не удается набирать для нас учебный материал в трущобах, вот они и выдают кого посытее. А такие — крепкий орешек. Бабы, правда, похлибче, но что касается мужчин, так вы не поверите, я нынче утром весь взопрел, пока вышиб одному глаз.
