Поступок Ларисы был актом мщения. Сейчас она отдавала себе в этом отчет. Раньше она не могла понять, что движет ей, какие доселе неизвестные порывы. Все стало ясно. И просто.
Только Валентин вовсе не ее папаша, который за все это время не разу не поинтересовался о судьбе ребенка, оставленного в маленьком провинциальном городе. Лариса помнила, как мать звонила ему, когда она была маленькой, как плакала и кричала в трубку проклятия, унизительные просьбы и глупые бессмысленные признания в любви, ведь она до последнего любила его. Ненавидела, не могла простить, но продолжала любить.
Но Валентин же не такой! Она никогда не видела от него зла, никогда он не требовал отдачи за все, что сделал для нее за те несколько месяцев, которые они провели вместе. А она убеждала себя, убеждала, что он такая же сволочь! Просто потому что не верила, что может быть по другому.
— Даш… — Лариса отстранилась и спрыгнула с лавки, — я должна уйти.
— Куда!? — изумилась подруга. Времени было уже много, они безнадежно опаздывали на урок. Глаза Даши расширились и стали совсем круглыми, отчего казались какими-то кошачьими.
— Домой… к бабушке, — обронила Лариса, поцеловала Дашу в щеку и побежала в сторону школьных ворот. Она боялась, что Орлова спросит что-то еще, что придется рассказать ей больше, чем Ларисе хотелось бы.
Она чуть не попала под машину, так торопилась. Ступеньки путались у нее под ногами, ждать лифт она не стала, потому что была уверена в том, что двигается он слишком медленно и спускаться будет целую вечность.
Анастасия Вячеславовна была немного удивлена, увидев ее на пороге. Лицо ее еще больше осунулось, а под глазами пролегли хмурые тени синяков, оставленные бессонной ночью.
— Бабушка… бабушка… прости меня… — горячо выпалила Лариса и бросилась женщине на шею, ожидая удара или обиды, но ничего такого не последовало. Анастасия Вячеславовна погладила ее по напряженной спине и повела на кухню.
— Выпей чаю, Лара, — сказала она, зажигая газ. Лариса присела на стульчик и спрятала лицо в ладонях, по щекам ее одна за другой скользили слезы, которые она никак не могла унять.
Анастасия Вячеславовна поставила перед ней чашку с ароматным горячим напитком и села напротив.
— Я ужасно поступила! — воскликнула Лариса, обнимая чашку замерзшими пальцами.
— Ну… — бабушка тяжело вздохнула, во взгляде ее читалось неодобрение и даже злость, которые она не хотела показывать.
— Я хочу исправить свою ошибку… — хрипло начала девушка, сделала один глоток и обожгла пересохшее горло. Некоторое время она взволнованно ловила воздух ртом, чтобы остудить свою боль.
