— Мразь, — в след ему процедила женщина.
Миша уже стоял на морозе, закрыв глаза и судорожно хватая воздух ртом. Папа, папочка, хороший его папа, с которым они были так похожи, с которым у них было столько идей, планов, начинаний… Папа, который был таким добрым и понимающим, не то, что строгая и требовательная мать. Папа, который мастерил для него игрушки, когда он был маленьким, который учил его мечтать и угадывать созвездия… Папа…
— Что-то случилось? — перед Мишей нарисовался Саша, он стал совсем бледным от холода и на этом побелевшем лице горели его понимающие серо-голубые глаза, добрые, ласковые, такие родные.
— Папа… — выплюнул Миша и друг обнял его крепко-крепко, как будто уже знал, что случилось на самом деле. Мише стало так спокойно, словно и ссоры никакой не было, ничего плохого между ними не было, они все равно самые лучшие друзья и это неизменно.
— Он покончил с собой, — все-таки заставил себя сказать Миша, на мгновение отстранился, посмотрел другу в глаза, нуждаясь в их теплоте, которой он не видел от матери, не от кого, кроме Саши не видел. Поэтому Миша тайно радовался неудачам друга на личном фронте, боясь, что с появлением у Саши девушки он станет более равнодушным, более черствым, перестанет опекать его и заботиться о нем.
Рита была опасной угрозой, тем более, Миша сам любил ее, восхищался ей, ее умом, красотой и коварством. Он под присмотром отца осторожно и неуверенно паял микросхемы, собирал простенькие приборы, а она паяла человеческие судьбы и собирала из них причудливые комбинации. Как созвездия.
Мысли об отце причинили новую боль, которая подобно электрическому разряду разлетелась по телу, заставив его вздрогнуть.
— Послушай, — Саша отстранил его от себя, держа за плечи, — я не буду говорить тебе, что все будет хорошо, что жизнь продолжается. Ты эти слова услышишь от других. Я хочу, чтобы ты подумал сейчас о своей матери. Ты должен быть сильным и смелым, чтобы помочь ей. Ведь ей сейчас тоже нелегко…
— Нет! — перебил его Миша, — ты не знаешь. Она сама его довела, он из-за нее повесился. И ей плевать, плевать…
— Ты ошибаешься, — спокойно возразил Саша, — ей тяжело, но она не показывает этого. Но если она еще и виновата в том, что случилось, значит ты нужен ей сейчас особенно, чтобы она не уничтожала себя…
— О чем ты? — не понял Миша.
— Чувство вины, — коротко бросил друг и повел его к подъезду, — чудовищная штука.
— Но ведь она правда виновата!
— Она твоя мать… — напомнил друг.
