Двое атлетически сложенных мужчин вышли на улицу и увидели окровавленного парня, который в полусознательном состоянии, шатаясь, пытался скрыться от них.
Жиловский и Конайко догнали его. С одного удара Жиловского, парень камнем упал на землю. Видя, что тот находится без сознания, они не остановились, а продолжали бить его ногами. Величко остался жив только благодаря подоспевшему отряду «Беркута». Они быстро скрутили правонарушителей, хотя те сопротивлялись, и отправили их в райотдел милиции. «Скорая помощь» отвезла в больницу искалеченного Величко и мертвого Храмова.
После опроса многочисленных свидетелей картина для следователей была предельно ясна, и преступники предстали перед судом. Судебная коллегия приговорила Бориса Ивановича Жиловского и Александра Константиновича Конайко к пятнадцати годам лишения свободы.
Глава XXX
Последний стиляга Одессы
Кто такой стиляга? Так назвали (с недоброй руки одного комсомольского издания) новых модников. Они вошли в жизнь, что называется, на плечах конца 40-х годов, когда по киноэкранам гулял Тарзан.
Еще не успели любители кино опомниться от «Девушки моей мечты» — немецкого трофейного фильма, по которому даже проводились нелепые обсуждения молодежных нравов, как всех оглушил истошный рев полудикого существа.
Это было одно из первых незапланированных явлений советской действительности — увлечение трюками молодого красивого существа, влюбившегося в прелестную полуодетую (нет, никакой эротики!) девицу, чтобы затем появиться под нелепые ужимки на улицах огромного Нью-Йорка.
Такое послевоенное (и тоже трофейное!) чудище, говорят, обеспечило отечественному прокату половину годовой запланированной выручки, а главное — стало ступенькой к другим вольностям нашей жизни. Оно освободило наши нравы — в поведении на улицах, в одежде, даже в словечках молодежи, которой полюбился этакий фривольный стиль.
Конечно, поначалу было забавно видеть кривляние молодых людей, которые упорно не следовали советским образцам жизни, но еще не выработали свою житейскую манеру, достойную настоящего подражания. Удивительно ли, что такая неустойчивая мода захватила и Одессу, которая издавна славилась оригинальными формами жизни, заимствованными благодаря «тлетворному влиянию», как казенно говорилось тогда о Западе?
Одним из самых заметных стиляг был некий Эдик Баренбойм. Под влиянием пресловутого Тарзана он получил даже прозвище — Эдик-Тарзан. Парень вроде бы незамысловатого происхождения — из семьи одесских артельщиков (отец — мастер пуговичного производства), без особого образования. Державшийся скромно с девушками, он больше тянулся к спорту: вертелся на снарядах, любил плавать и бегать. Это выработало в нем своеобразный стиль поведения — он ходил, далеко выбрасывая ноги и слегка покачиваясь, внешне походил на боксера. Держался одиноко, не заводя тесных компаний. Любил опрятно одеться, носил модную прическу. Словом, в нем потенциально сидел тот тип, из которого и выработался со временем настоящий стиляга.
