.
— Милат? Здравствуй!
Мама холодно поздоровалась и спросила:
— Что это у вас за ошак?
— Наверное, дети трогали, сломалась одна ножка. Хочу отнести его в кузницу, пусть исправят.
— Что с вами будешь делать, — сердито отвечала мама. — А вы тоже. Зачем он вам нужен? Если не пользуетесь, лучше выбросить...
— Зачем же выбрасывать, это тоже вещь. Если хочешь знать, этот ошак особенный: от него в нашем доме такое благополучие. Это же память, оставшаяся от моего покойного отца.
— Уж если он такой ценный, сдали бы его лучше в музей.
— Я видела ошак и в музее, не лучше нашего...
После паузы бабушка спросила:
— Почему ты приехала? По делу или так просто?..
— От нечего делать, — с иронией ответила мама. — В такое время разве кто просто приезжает? Директор школы прислал мне письмо, сегодня на педсовете будут рассматривать вопрос о нашем хулигане.
Я прилип к сену и не могу шевельнуться. Голова у меня тяжелая, словно чугунная — я не могу ее приподнять.
До меня едва доносится ворчливый голос бабушки:
— Он же не грабил аулы, чтобы его называть хулиганом.
— Этого еще не хватало, чтобы он грабил аулы. Если будет так продолжаться, от вашего внука можно и этого ожидать. Он довел свою учительницу до того, что она чуть не упала без сознания.
— Это ты насчет лягушки? Оказывается, учительница сама поручила ловить их. Говорила, вскрывать будут. Не только Кожа, другие ребята тоже ловили лягушек.
— Ну, а кто просил положить лягушку в сумку учительницы?
— Эта негодная лягушка, видимо, сама туда забралась... — пыталась защищать меня бабушка. И оттого, что на моей стороне сейчас в целом мире была одна только бабушка, у меня на глазах выступили слезы.
— Нельзя всегда брать ребенка под свое крылышко...
— Подрастет и сам исправится, — продолжала бабушка, — он такой же, как его дядя Сабыр. Тот в таком возрасте стукнул по голове муллу и убежал. Позднее, когда он вырос, завел семью и сам исправился, а в детстве все мальчишки — озорники...
— И-и-, какая вы наивная, — сокрушалась мама, — какой вырастет из ребенка человек после ваших наставлений?..
Вдруг в разговор двух женщин вмешался мужской голос:
— Благополучно ли доехали, женгей?[8]
Я слегка приподнял голову и увидел директора школы Ахметова.
— Люди с джайляу приезжают какие-то особые, — продолжал директор. — Вы поправились загорели, словно приехали с курорта. Говорят, нынче на джайляу просто замечательно. Я давно собирался съездить туда, попить кумыс, да все лето провозился с ремонтом школы. Вы получили мое письмо?
