Бурый попытался мотнуть головой, но стальной обруч держал крепко.
— Мио, пусть он говорит.
Манкурат вынул тряпку, забивавшую рот Бурого, и тот забормотал:
— Что вы от меня хотите? Все расскажу… все. Только скажите, что хотите услышать. Что знаю — клянусь. Только не надо этого всего, хорошо?
— Какой ты, дружок, сообразительный, — улыбнулся Галебус, зафиксировал кисть Бурого и примерился, чтобы загнать под ноготь длинную иглу.
— Я же сказал, — лепетал повстанец, косясь на инструменты, — расскажу, спрашивайте. Спрашивайте. Аа-аа… Аааааа! Не надо. Не надо!!!
— Ладно, не шуми, не шуми, дружок. Помнишь, тебе приказали устроить засаду на двух человек, у них ещё пленник был в паромобиле…
— Не делал, ничего такого не…
— Я тебе не верю. — Галебус слегка кольнул палец пленника.
— Вспомнил! Да, было дело. Но я не мог отказаться. Меня бы тогда… Правда, не мог, священный круг мне на уста!!!
Галебус ударил его по лицу наотмашь, стряхнул с пальцев брызнувшую из терианского носа кровь.
— Не оскверняй святыню своим грязным ртом. Кто тебе заказал Дамира? Мне нужно имя.
— Камачек! Камачек! С сизым носом, толстый! Он в городе живет! Честное слово, правда. Клянусь.
— Мио, мы ему верим?
Манкурат таращился на светильники и не реагировал.
— Ладно, поверим. А кто напал на лабораторию тёмников?
Пленник позеленел, задышал часто, прерывисто, закрутил головой:
— Вот этого не знаю. Не мы. Любого из наших спроси!
— Почему-то я тебе не верю, — Галебус разложил на столе скальпели, принялся их перебирать.
— Убейте, просто убейте, — шепнул Бурый обреченно, сглотнул и вытаращился на Галебуса — понял, что снисхождения не дождется.
— Мио, — пророкотал Галебус. — Тащи сюда Куцыка!
Куцык прибежал, подполз к хозяину на пузе, виляя обрубком хвоста. Галебус почесал его за ухом:
— Мой мальчик голодный! Голо-о-одный!
Пес сел, уставился на пленника и облизнулся.
Кто напал на лабораторию, Бурый так и не сказал. Наверное, и правда не знал.
Ксандр вышел из казармы, вдохнул стылый воздух и закашлялся. После золотой осени Ангулема терианская ранняя весна казалась особенно холодной и неуютной: постоянные ветер, снег, град и ледяные ливни, секущие серые стены домов, сизую поверхность реки, низкорослые деревья и далекие горы.
Он смутно помнил, что первое путешествие через порталы далось трудно, на этот раз смена обстановки прошла легко. Подумаешь, одна локация вместо другой… Память берсера шевелилась в Ксандре, как дитя — во чреве матери, обретая самостоятельность. Будто Ксандр уже много раз был на Териане, в Наргелисе, и вид этого города, рассеченного на две части рекой, ограниченного скалами, вызывал в душе смутное беспокойство.
