— Доброе утро, Роджер. Как вы спали?
Спал, как же.
— Как младенец. Сладким сном.
— Ну-ну, не все так плохо. Неужели совсем ни на секунду не сомкнули глаз?
Смеется.
— Минут на двадцать, может, и сомкнул.
— Двадцать минут — прекрасный результат. Пойдемте, проверим вашу дверь. Вы ведь не заходили туда со вчерашнего дня? Ни разу? Вот и прекрасно. Зайдем туда вдвоем.
Сначала мне показалось, что я схожу с ума. Дверь была вырвана вместе с дверными петлями. Вместо дверного проема — дыра. Меня обокрали этой ночью.
В комоде, конечно же, не осталось денег, а под матрасом — чековых книжек. Еще унесли стереосистему и несколько золотых вещей жены. В общем, все. Жить можно — впрочем, ничего более ценного у меня дома и не хранилось. Ну, белье, так белье я новое куплю.
— Роджер, голубчик… Вы смеетесь? Отойдите, не мешайте ему, у него истерика. Принесите воды.
Черта с два у меня истерика. Я смеялся. Жена испуганно дотрагивалась до моего рукава.
— Доктор… доктор, милый… — От смеха я не мог говорить. — Доктор, вы уж простите меня… Я вам признаюсь сейчас, я двоечник, только вы меня не ругайте.
Он не выглядел как человек, который будет меня ругать.
— Я ведь приходил сюда ночью, доктор. Четыре раза.
Профессор смотрел на меня с прорезавшимся интересом. Я смутился.
— То есть шесть. Я гулять ходил, мне не спалось.
— Понимаю. Вам случайно не спалось и вы по ошибке шесть раз подошли к своей двери. Машинально.
Продолжая смеяться, я обнял жену за плечи:
— Не сердись. Так получилось. Я шесть раз сюда подошел, то есть семь. В общем, несколько. И все было в порядке, понимаете? В полном.
Не было сил смеяться, пришлось опереться о стену. Они не понимали. А я уже был свободен.
— Вы уверены, что вам не нужна вода? — осторожно спросил профессор.
Потом он все-таки понял. Позже, когда мы сидели в его кабинете.
— Раз меня можно ограбить несмотря на то, сколько раз я сюда прихожу, значит, от моих приходов и правда совсем ничего не зависит. Я могу вообще не выходить из дома — а меня усыпят, пустив газ под дверь. Я могу жить на лестничной клетке, тогда меня стукнут тяжелым по голове.
— Вам страшно?
— Ни капельки. Всё. Я свободен. Я же боялся, сколько всего от меня зависит. Ночей не спал — вдруг упущу. Оставлю на секунду, отвернусь, отвлекусь, тут-то все и случится. Боялся отойти. А теперь оказывается, что от меня не зависит вообще ничего. Не я тут главный. Можно гулять, можно оставлять открытой дверь. Все равно.
— Роджер, голубчик. Вы хотите сказать, что само ограбление пугало вас меньше, нежели опасность не справиться с задачей?
