— Да уж, небесные светила страшно скучны. Каждый день появляются и исчезают, точно чье-то богатство. Или чья-то задница между ног у прачки — вверх-вниз, вверх-вниз.
Энни со смехом поднялась.
— Остается надеяться, — продолжил я, — что мой кошелек опять разбухнет от монет. Честно говоря, в этом я рассчитывал на твою помощь.
— Ну, Коллаби, наконец, и до дела дошел. — Энни опять пожевала губами, приготовившись слушать.
— Я все никак не забуду тот день, когда мы с тобой миловались в стогу. После этого ты поводила рукой по моему лбу, и я кое-что увидел, а потом рассказал тебе, помнишь?
— Да уж, рассказывал и рассказывал, было захлебнулся в слюнях! Прыгал, точно блоха на сковородке.
— Ты еще сказала, что могла бы перенести меня в то место, будь у тебя чуть побольше чародейской силы. Вот бы мне там остаться, или хотя бы перелетать туда и обратно, когда вздумается!
— Хм-м.
— В общем, я чего хотел спросить-то: теперь у тебя достаточно силы? Она увеличилась со временем? Можешь перенести меня?
— Нет! Особенно если ты спустил все деньги и рассчитываешь, что я стану колдовать задаром. Считаешь, я совсем безмозглая дура?
— Нет, — возразил я, — просто мне казалось, у тебя есть сердце.
— Угу, я вся — одно большое сердце, когда втяну когти, — скривилась Энни. — Да только женщина должна думать о своем куске хлеба. Что мне с тебя? Заработаю головную боль, потрачу половину ингредиентов, а ты — фьють, и нету! Тебя не было рядом большую часть времени, и пока что твое отсутствие обходилось мне совершенно бесплатно. Тебе придется исколотить меня до полусмерти или выкрутить руки, чтобы добиться согласия, но на это ты едва ли сподобишься. Я-то знаю, ты никогда особо не любил распускать кулаки, но крайней мере со мной, хотя, может, с другими и вел себя по-свински. Не сомневайся, я тебя еще одолею, коли дойдет до драки. У меня есть другие средства, если эти старые струны вдруг лопнут! — Энни напружила цыплячьи мускулы на своих костлявых руках и смерила меня взглядом.
Струны, пф-ф! Скорей, гнилые веревки. Я смотрел на нее и пытался разглядеть в этой дряхлой развалине маленькую шлюшку, которая гарцевала верхом на мне в тот день на поле, когда я побывал в небесах, когда все было для меня внове, и жизнь на мгновение превратилась в сказку. Конечно, тогда Энни не смотрела на меня с теперешней надменностью. Мы послали ко всем чертям преподобного с его тяжкой работой и лежали, тесно обнявшись, глаза в глаза. Пройдет еще несколько лет, прежде чем деньги и сила Шейкстига притянут Энни крепче магнита.
