Закрыв машину, он взял вещи у Лайлы.
Куртку она не отдала. Засунула руки в рукава, чувствуя себя неловко в одежде Зака. Ткань слегка пахла терпким лосьоном после бритья, усиливая чувство интимности, Даже сквозь джемпер с длинными рукавами его одежда ласкала ее, как объятия.
Лайла посмотрела на бухту Сан-Диего. Огоньки вдоль береговой линии только начали появляться, похожие на яркие золотые пятна над рябью воды. Высоко над головой последние лучи заходящего солнца превратили тонкие облака в светящуюся розовую дымку. Венера сверкала над горизонтом подобно алмазу.
Лайла наблюдала за парой чаек, серой и белой, скользивших над водой.
— Красивое небо.
Зак переложил вещи в другую руку.
— «Красный закат, пылают небеса…» — начал он и подмигнул.
— «…готовь на завтра паруса», — подхватила Лайла детский стишок. Угольки страсти в глубине души мерцали огнем, готовые разгореться в пламя.
Лайла посмотрела на Зака, и ее сердце чуть не остановилось от удивления: он явно хотел поцеловать ее. Лайла точно уловила желание, отразившееся в его глазах, и тело немедленно отозвалось на безмолвный призыв.
Ее проницательность не укрылась от него. Глаза потемнели, приобретя цвет красного дерева. Разоблачение смутило Лайлу, вздохнув, она направилась к музею.
Этого нельзя допустить. Ни в коем случае! Она сопротивлялась огню страсти, окунаясь в холодную логику здравого смысла. Любовь с Заком сулит катастрофу: невозможность управления парусником и проигрыш в гонках.
Конечно, секс с ним может быть отличным. Да что там, призналась она себе, наверное, это потрясающе, лучше, чем потрясающе. А что потом? Они едва ли дважды нормально поговорили друг с другом за несколько недель знакомства. Их совместное существование станет еще больше напоминать поединок.
Однако женщине позволено мечтать, разве не так?
Лайла плотнее закуталась в куртку Зака, как будто ткань могла заменить близость с ее владельцем, и последовала за ним.
Поднявшись по трапу, они успели занять места на корме, когда свет на большой палубе начал медленно гаснуть. Лайла сидела на жесткой скамейке, скрестив ноги и откинувшись на стойку ограждения. Юбка распласталась на полу.
Зак развернул одеяло, разложил на нем еду и сел.
— Тебе видно?
Лайла подняла глаза на большой парус. Она смотрела на импровизированный экран сбоку, но видела его полностью.
— Да, замечательно.
Она закрыла глаза, вдыхая ароматы, принесенные бризом. Старые запахи корабля: деготь, креозот, дерево и водоросли. Шхуна скрипела и кряхтела, как старая дама, садящаяся на свой любимый стул. Это были не резкие, трескучие звуки синтетических канатов и металла, а ласкающие слух звуки древесины, смягченной временем, изогнутой и обласканной волнами, плещущимися у корпуса.
