— Посиди с нами, сочинитель.
Она практически впервые одарила меня вниманием. Я сел, а Тарик тут же посмеялся:
— Он будет писать трагедии.
Отец пробурчал со смехом:
— Он болен болезнью добродетели!
Тахия сказала, отпивая из стакана:
— Прекрасно, если в наше время остались добродетельные люди.
Отец:
— У него плохое зрение, он ничего вокруг не видит.
Тахия:
— Оставьте его в своем раю. Я тоже люблю добродетель!
Тарик засмеялся:
— Его добродетель просто смешна.
Тахия сказала:
— Он красивый, как его мать. Сильный, как отец. Он должен быть безупречен.
Отец сказал с издевкой:
— Посмотри на его очки, он ущербный — ничего не видит.
Как только они ушли, мое сердце наполнилось гневом и пленилось очарованием одновременно. Фантазия заработала на разрушение и созидание заново. Образ Тахии даже лучше образа матери. Когда она преградила мне путь и дотронулась до меня, я загорелся новой идеей. Оставшись один, я вспомнил ее прикосновение, и из пламени моей души вырвался сюжет новой пьесы. Этот старый дом, построенный потом и кровью моего деда, превращается в притон! Вот она идея. Не знаю, будет ли она удачной, но меня охватила радостная дрожь. Можно ли из этого сделать драму? Разве может быть пьеса без любви?
* * *
Я услышал негромкий стук в дверь. Открыл и увидел Тахию. Что привело ее к чаю? Она вошла со словами:
— Все спят, кроме тебя…
Тахия стояла посреди комнаты в плаще, обводя взглядом мое жилище. Она говорит:
— Это прям отдельная квартира, здесь и спальня, и библиотека. У тебя есть что-нибудь сладенькое?
Я сказал, извиняясь:
— К сожалению…
Вокруг ее упругого тела в центре комнаты образовалось возбуждающее магнетическое поле. Впервые я заметил, что цвет ее глаз — чистый мед. Она сказала:
— Ну, поскольку у тебя нет ничего, кроме книг, я пошла.
Но вместо того, чтобы сдвинуться с места, она продолжила:
— Наверное, хочешь спросить меня, почему я ухожу так рано? Я иду к себе на улицу аль-Гейш. Знаешь, где это? Одна остановка на трамвае от Баб-аль-Шиария… Дом 117.
Я попросил ее, совершенно одурманенный благоуханием женщины:
— Подожди, я сбегаю за конфетами…
— По дороге я найду, что мне хочется. Ты очень добр…
Я сказал, позабыв на мгновение, какие муки моей совести доставит ее пребывание здесь:
— Ты тоже добра…
Она посмотрела на меня взглядом, от которого я погрузился в мечты, потом медленно и грациозно направилась к двери.
Против своей воли я прошептал:
— Не уходи… я хотел сказать… Как хочешь…
Но она улыбнулась, довольная своей победой, и ушла, бросив:
