Лоуренс мысленно посочувствовал слугам, которые должны были сопровождать герцога на охоте. Но другим охотникам под его правлением, должно быть, жилось привольно.
В воображении Лоуренса встала картина толстого, неуклюжего правителя, над которым смеются особы королевской крови.
— Понятно. Должно быть, его слугам приходится работать до полусмерти.
— Ходят слухи, что он пытается привлечь внимание какой-то принцессы… так что, думаю, он еще только начинает понимать, кто он есть на самом деле.
Подобные правители могут обладать огромным количеством недостатков, но при этом оставаться любимыми за их чудачества. Гордых аристократов-невежд презирают, но тех, кто своими поступками вызывает оживленные разговоры, любят.
Правитель может прислушиваться к своим подданным, он может стараться на благо своих владений — и все равно дела его могут идти вкривь и вкось.
Рагуса, конечно, насмешливо говорил о герцоге, но деньги подготовил сразу, и у Лоуренса сложилось впечатление, что он вовсе не против заплатить пошлину.
В дни, когда его стране угрожает опасность, даже такой дурень, как Диджин, может стать лучшим воеводой, чем многие, если возьмет в руки меч и призовет под свои знамена людей. Создавать всеобщее впечатление, что при другом правителе дела пойдут еще хуже, чем при этом, — более удачный прием, чем провозглашать указ за указом с высокого помоста. Лоуренс вдруг осознал, что в одной лодке с ним сидит прекрасный пример этого, и невольно кинул взгляд на Хоро.
— Ты хочешь что-то сказать?
— Нет, вовсе нет…
Лодка Рагусы постепенно замедляла ход и приближалась к причалу — прямо за еще одной лодкой.
И без подсказки Рагусы, который здесь, похоже, даже рыб всех знал, Лоуренсу стало ясно, что на причале происходит что-то необычное.
Стражи, вооруженные копьями, с кем-то спорили.
О чем именно шел спор, Лоуренс разобрать не мог, но один из спорящих кричал.
Речник в лодке перед ними тоже встал и, вытянув шею, вглядывался в происходящее на причале.
— Такое здесь редко.
Рагуса, держа руку козырьком над глазами, говорил точно сам с собой.
— Может, пошлина слишком высокая? Нет… по-настоящему сердиться должны те, кто идет с моря, вверх по течению. Сперва им приходится платить за лошадей, которые тянут их лодки, потом они добираются сюда, и им опять приходится платить…
Лоуренс покосился на Хоро; та зевала, стараясь не показывать клыки. Потом вдруг он осознал, что кое-что в словах Рагусы звучало странно.
— Но разве это так только для тех, кто идет с моря? Для речников же должно быть то же самое.
