Кики на месте не оказалось, не было ее и в гардеробе, не то он непременно услышал бы оттуда шум.
Он не закрыл за собой дверь, оставил щелочку и сейчас бросил взгляд вниз, на сцену. Видимая отсюда часть сцены была пуста. Однако похоже, что еще не все декорации на своих местах — снизу доносятся удары молотка. Со стороны лестничной клетки послышались голоса. Вечорек осторожно глянул в щелочку. По коридору прошествовали несколько пожилых хористок. Они о чем-то оживленно переговаривались, несколько раз останавливались, перешептывались, а потом исчезли в гардеробе.
— Старые перечницы, — проворчал Вечорек, открывая дверь пошире.
А Кики нет и нет. Он достал из кармана смятую пачку сигарет «Кэро», сунул сигарету в рот, прикурил. Нет, что за история с географией: человек погибает прямо на сцене, и не кто-нибудь, а старый театральный волк!
Стук молотка прекратился. В оркестровой яме скрипач настраивал свой инструмент. До начала спектакля добрых сорок минут. Вполне достаточно времени, чтобы выкурить еще сигарету и поболтать с Кики. Но где же она?
Внизу по сцене шаркал ногами Буххольц, давая указания рабочим, стоявшим в отдалении. С легким шорохом опустился горизонт, и боковой части сцены больше не было видно. Буххольц исчез, зато снова появился Вондри. На нем все тот же белый пляжный халат. Остановился у крайней колонны декорации, задрал голову и несколько секунд разглядывал что-то вверху. Потом скользнул в узкий проход между горизонтом и кулисой.
Сгорая от любопытства, Вечорек подошел поближе к перилам. Да, все верно, вот за ним следом появился мастер Крибель — и тоже исчез!
В динамике затрещало. Кто-то прокашлялся, затем раздался голос Вестхаузена.
— Добрый вечер, дамы и господа, сейчас девятнадцать часов тридцать минут. Повторяю, девятнадцать тридцать!
Вечорек покачал головой и повернулся, вынув изо рта сигарету. Перед ним, прислонившись к двери, стояла Кики.
— Извини, что заставила тебя так долго ждать, — сказала она. — Но в нашу репетиторшу сегодня бес вселился!
— Ничего страшного! — Он притянул ее к себе, хотел поцеловать.
Но молоденькая хористка выскользнула из его рук.
— Отпусти, ты помнешь мне платье! Спустимся в буфет, покурим?
— Пойдем лучше наверх, в мастерскую. Терпеть не могу, когда все на тебя пялятся…
— Но, Петер! — оборвала его Кики. — Ты в чем мне клялся, что обещал?
— Ладно, чего уж там, — выдавил он из себя. — Так как, пойдем?
— Да. — Она отпустила его руку и нежно погладила по небритой щеке. — Ты милый!
