— Так, — произнес Ефим, стараясь успокоить себя. — Ничего страшного, выберемся. Главное — не паниковать.
Он протянул руку, нащупал горячую лампу, осторожно потряс. Никакого эффекта. Значит, придется выбираться вслепую. Ефим двинулся вперед, постепенно перебирая рукой стопки ящиков. Через минуту рука провалилась, не встретив опоры — вбок отходила какая-то галерея, которой тут не должно быть. Во всяком случае, Ефим не помнил, чтобы в этом месте были развилки. Ефим свернул было направо, потом вернулся и пошел прямо. Теперь, когда темнота поглотила его, ему уже не чудились шаги и сдержанное дыхание за ближайшим поворотом. В том больше не было нужды, он попался, бездумно вляпался в ловушку, его больше не надо пугать, а можно подходить и делать с ним что угодно.
Неожиданно Ефим почувствовал, что в полушаге перед ним ждет распахнутый в полу люк. Ну конечно, люк, не замеченный саперами, а внизу новая система ходов еще сложней и запутанней, чем эта, и, главное, никем не проверенная, не изученная... там может прятаться все, что угодно...
Ефим ухватился руками за ящики, выставив ногу начал поспешно ощупывать дорогу перед собой. Простукал пол, сделал робкий шажок, снова принялся шарить ногой в темноте. В памяти всплыло воспоминание об оставленном на столе фонарике. Идиот! Ну что стоило захватить его с собой? Вот и мучайся теперь, жди, когда пол кончится, и ты кувырком полетишь в нижний подвал. И даже если там не подвал, а вульгарный поглотительный колодец, выгребная яма, не чищенная с сорок четвертого года...
Ефим вспомнил свой сон, как он тонул в грязи, и его передернуло. Ну каким местом думал Путило, когда устраивал склад в подземных казармах? Тут ничьи нервы не выдержат, здесь самые стены убийством пропитаны, никаких призраков не надо, достаточно знать, что творилось вокруг во время войны. А потом полвека могильной тишины. И тьма. И подземный холод. И тлеющие останки, которые Путило, должно быть, велел сбросить вниз вместе с осколками разбитых надолбов.
Что-то невесомое коснулось затылка, не прикосновение даже, а лишь намек, словно мягкая лапа воздух огладила вокруг вставших дыбом волос. Ефим вскрикнул и, забыв о ждущих под ногами провалах, кинулся бежать. Задетая плечом стопка ящиков с треском повалилась в проход, какое-то не в меру ретивое яблоко, чмокнув, распалось под ногой. Ефим поскользнулся и упал, не успев даже выставить вперед руки. Мрачный дорожный сон сбывался наяву, но был еще страшнее. Сон милосерден, он всегда позволяет взглянуть в лицо гибели, а здесь безликая темнота скрывала все, не любопытствуя знать, что происходит с жертвой.
