— Да уж!.. Умереть, так и не дождавшись возвращения грандиозного кредита было бы страшно обидно! — шутливо заявил Филипп. — Вынужден разочаровать тебя, мой насмешливый должник! Моя кончина откладывается. И причиной ее будет не голод! — загадочно завершил Филипп.
— А что? — с любопытством уточнила Тина.
— Обжорство и переохлаждение! — убежденно пояснил Филипп и засмеялся. — Мне придется съесть целую тонну мороженого! Потому что именно оно — эквивалент нашей сделки. Бог мой!.. — воскликнул он с мнимым отчаяньем в голосе. — Из-за безответственного и непродуманного соглашения какие жестокие мучения предстоят мне!!!
Тина рассмеялась и, всплеснув руками, ответила:
— Да ну тебя, Тон!.. По какой причине ты ударился в пессимизм, предался отчаянью? Что за мрачные предсказания? Тон, Нострадамус из тебя — никакой!!! Ты — медвежонок Паддингтон и больше никто. Во всяком случае, для меня. А я, поверь, постараюсь не доставлять тебе тех ужасных мучений, которые ты так образно описал. Я обязательно найду безобидный для тебя способ вернуть свой долг. Обжорство и переохлаждение исключены!!!
— Тин, я заранее благодарен тебе! — чуть насмешливо поблагодарил Филипп. — Как выяснилось, моя жизнь в надежных руках.
— Я выполню свое обещание. Можешь не сомневаться! — весело подтвердила Тина.
Они направились к дому, подшучивая друг над другом, ведя веселую перебранку.
Ни Филипп, ни Тина не подозревали, какой пророческой окажется в будущем их легкомысленная мимолетная беседа…
Филипп никак не мог заставить себя избавиться от неожиданно появившегося двойственного отношения к Тине. Оно было вроде бы прежним. Но в то же время, не было таковым.
Филипп старался общаться с Тиной открыто и непосредственно. Но все же это ему не совсем удавалось. Филипп изо всех сил пытался отвлечься от тех мыслей, которые назойливо лезли в голову. Но помимо воли, снова и снова отмечал и мягкую пластику движений Тины, и милую обаятельную улыбку ее нежно-розовых губ… Филипп неуклонно приближался к опасной черте. Усилием воли он постарался отогнать шальные мысли.
«Куда это меня понесло? — промелькнуло в голове Филиппа. — Я не должен допускать даже малейшего помысла… Все!!! Решено! Больше я не отвлекаюсь от беседы с Тиной. О чем она там говорит сейчас?.. Но ее губы… Я хочу… да-да!.. хочу поцеловать… Господи! О чем это я опять?!! Как она заразительно смеется!.. А теперь почему хмурится? Даже губы недовольно надула! Они так четко очерчены… в уголке — малюсенькая родинка… Раньше я ее не замечал. Или ее не было?.. Нет! Была, конечно! А я не замечал! Ничего не замечал!.. Отвернулась почему-то… Какое у нее крошечное розовое ушко! Почти прозрачное… А на виске пульсирует венка… Наверное, если к ней легонько прикоснуться губами, то ощутишь ее ритмичное биение… Господи! Опять я о том же!!! Надо немедленно выбросить из головы подобные мысли! Немедленно!!!» — категорично приказал себе Филипп. Он прослушал, о чем говорила Тина и переспросил, стараясь избавиться от своих неуместных раздумий:
