– Э-э-э… Господин дохтор… – вдогонку ему промямлил дворецкий.
– Чего тебе?.. Сказать чего хочешь?..
Дворецкий кивнул.
– Прохор мне сказывал, что граф кричал больно, покуда не проснулся… Всё слово мудрёное выкрикивал…
Управляющий и доктор переглянулись.
– Какое? – почти одновременно спросили они.
Дворецкий почесал за ухом.
– Кажись: Дракула… Дракула… Точно: Дракула.
Управляющий и доктор снова переглянулись.
– Ну, что скажите, Дмитрий Сергеевич? – спросил Самойлов с таким видом, словно хотел ещё раз подчеркнуть: «Я же говорил вам! Всё в этом имении странное: и усадьба, и хозяин…»
– Право, не знаю… Я даже растерялся… При чём здесь Дракула? – недоумевал Дмитрий.
– Да при том, что доспехи сего воеводы хранятся в коллекции графа.
– О том всем известно. Так Дракула жил в Валахии почти четыреста лет назад! Какое отношение он имеет к Его сиятельству?
Самойлов пожал плечами.
– Возможно, граф видел дурной сон… Хотя кто разберёт его родственные связи. Предок его при Петре Великом в Германии обучался… Германия от Валахии – не так уж и далеко… Впрочем, нет, не знаю… И даже ничего предположить не могу, – резко сказал Самойлов и вышел из дома.
Николай Владимирович Жуков покидал салон мадам Либуш в отличном расположении духа с приличным выигрышем в кармане. Он уже предвкушал, как положит эти денежки в заветный тайник, что под половицей на кухне, в меблированной квартире в Бахметьевском переулке[28].
Николай надел шубу, поданную услужливым лакеем, продолжая мысленно прикидывать: «Тысяч пятьдесят уж набралось… А если с мадам Либуш получить ещё десять, то получается весьма солидная сумма… Надобно подумать, как распорядиться ею с умом, не век же мне карты метать…»
Николай Владимирович надел шляпу. Несмотря на мороз, он предпочитал её тёплой меховой шапке, поднял высокий пышный воротник шубы.
– Сударь, ваш коньяк… – объявил лакей, державший на небольшом подносе рюмку.
Господин Жуков любил перед тем, как покинуть салон, так сказать, пропустить на посошок, причём не абы что, а именно дорогого французского коньяка. А так как Николай Владимирович был завсегдатаем заведения, о его привычке знали все лакеи и справно каждый раз подносили выпивку.
Жуков смерил взглядом лакея, принял рюмку и ловко опрокинул её в рот, словно водку. Затем довольно крякнул и наградил лакея щедрыми чаевыми.
Коньяк разлился тёплыми бодрящими ручейками по всему телу, отчего Жукову и вовсе стало хорошо. Он вышел из салона. Было примерно часов одиннадцать вечера; Большую Молчановку освещали газовые фонари.
