– Не беспокойся, я щедро награжу её. Она будет вести безбедное существование до конца своих дней.
– Так я могу надеяться на ваше содействие с Арнегундой?..
– Да. Теперь я понимаю смысл тех взоров, что ты бросал на неё во время чтения Иустина Философа. А я-то по наивности решила, что ты хоть раз вознамерился постичь азы теософии.
Зигфрид усмехнулся и поспешил откланяться: его с нетерпением ожидали Мердок и Константин. «Три Зигфрида» намеревались предаться одному из своих любимых занятий – воинскому ремеслу.
После разговора с сыном, королева тотчас же послала за Урсулой. Она решила разрубить Гордиев узел одним махом – раз и навсегда. Тем более, что намеревалась щедро вознаградить наложницу за оказанные услуги. Королева приготовила кожаный мешочек, туго наполненный золотыми тремиссами. Это и должно было стать платой за то, что незаконнорожденная дочь сенешаля превратила Зигфрида из юнца в мужчину и была ему верной подругой в течение двух лет.
Королева редко приглашала Урсулу в свои покои. Интуитивно наложница ощутила тревогу. Она быстро привела себя в надлежащий вид и отправилась в Малую резиденцию к королеве.
Зиглинда встретила её в небольшой комнате, роскошно убранной и отделённой полупрозрачной драпировкой от основного зала. Стены комнаты украшали гобелены, расшитые золотыми нитями. Полы покрывали пушистые восточные ковры, привезённые из Персии. В центре «будуара» стоял столик из бежевого мрамора с молочными прожилками, на нём соседствовали несколько византийских фолиантов в дорогих кожаных переплётах (королева любила иногда почитать в одиночестве) с изысканными бронзовыми подсвечниками в форме нимф. Поодаль виднелась кушетка, укрытая меховым одеялом и усыпанная множеством небольших подушечек (на этом ложе королева особенно любила отдыхать). Подле кушетки – деревянный стул из чёрного дерева, вокруг стола – несколько мягких табуретов. В углу – массивный сундук отделанный бронзой.
Среди всей этой роскоши стояла прямая, словно стрела и холодная, как лёд, Зиглинда. Королева бросила беглый взгляд на Урсулу, дочь сенешаля почтительно поклонилась и отчего-то под «ложечкой» у неё неприятно засосало.
Зиглинда долго рассматривала византийские фолианты, лежавшие на столе, затем перевела взгляд на Урсулу. Синий холодный взор королевы не предвещал ничего хорошего.
Наконец, Урсула решилась первой нарушить тягостное молчание.
– Я в чём-то провинилась, моя госпожа?
– Только в том, что ты не можешь иметь детей, – холодно отчеканила королева.
