- Ничего, Рефат Фазылович, жизнь непростая штука, она приносит много сюрпризов и не всегда приятных, приходится переносить многое. Пройдём время, и всё станет на свои места. Понимаю, что тебе тяжело. Терпи.
Много позже, когда я узнал теперь известные подробности его собственной непростой жизни, я понял, почему он с таким вниманием отнёсся к моей трагедии. Он многое понимал, в том числе и наше общее бессилие против зла и произвола. Понимал также и то, что такие вопросы обсуждению не подлежат. Постояв немного в возникшей неловкости, он вдруг, чуть улыбнувшись, продолжил разговор:
- Пойдем-ка со мной, у меня тоже с Крымом многое связано.
По пути в его кабинет он стал расспрашивать, откуда я, где жил в Крыму, где окончил школу, кто мои родители, есть ли братья, сёстры. Мы вошли в его кабинет, и он пригласил меня сесть в одно из широких кресел, а сам занял другое такое же кресло. Узнав, что я большую часть жизни прожил в Гурзуфе и Ялте, он задумчиво резюмировал:
- Да, благодатные, красивейшие места.
Прикрыл глаза, чуть заметно покачал головой несколько раз и медленно, очень медленно спросил:
- А на Каче ты был?
- Нет, Сергей Павлович, не был, но много слышал о Качинской долине как об одном из удивительных мест в Крыму.
- Жаль, жаль, ты много потерял. А в Коктебеле, я надеюсь, был, на Кара-даге был?
По правде говоря, я там тоже не бывал, но не желая огорчать Сергея Павловича, находящегося в состоянии каких-то очень приятных воспоминаний, солгал:
- Да, конечно, эти места я знаю.
Он как-то сразу оживился и с какой-то мечтательной грустью, глядя куда-то вдаль, сказал:
- Знаешь, лучшей частью моей жизни я обязан этим местам. Полёты на планёрах, внизу весь Крым, горы, леса, долины, море... сказочные красоты, опьяняющий воздух... Друзья, товарищи, соревнования... Была там одна женщина, ух, какая женщина! Там можно работать от зари до зари, а усталости не чувствуешь. Я бы хотел ещё хоть раз вернуться в то время, в те места и почувствовать себя в этом бесшумном, удивительном, ни с чем не сравнимом полёте.
В таком растроганном состоянии я видел Сергея Павловича один только единственный раз, когда он не мог сдержать нахлынувших чувств.
- Сергей Павлович, вы, конечно, ещё не один раз сумеете побывать в тех местах, когда жизнь наладится.
- Твоими бы устами, да мёд бы пить, дорогой Рефат Фазылович! Я верно произнёс твое имя?
- Абсолютно точно.
Молча помечтав ещё несколько секунд, он неожиданно сменил тему.
