– Мы здесь уже больше пятнадцати секунд, – сказал Стивен, решивший еще позлиться.
– Это из-за того, – сказала Кэти, – что ты кретин.
– То, что я предложил тебе воспользоваться твоими ключами, еще не делает меня кретином.
Глаза Кэти расширились, а ноздри задрожали. Очи дрожали точно так же, когда Кэти возбуждалась. Очень странно, считал Стивен, что Кэти выглядит одинаково, когда сердита или возбуждена. Иногда ему казалось, будто она злится на него за то, что он занялся с ней любовью.
В последнее время это не так уж часто случалось.
– Я вынуждена не согласиться, – сказала Кэти. – Я полагаю, что когда человек ведет себя как бестолковый, инфантильный, по-детски эгоцентричный ублюдок, блядь это, несомненно, делает его кретином.
Стивена окатила волна радости – он предвкушал близкую победу. Кэти почти всегда выигрывала в их спорах, но в тех редких случаях, когда она выражалась нецензурно, Стивен знал, что она уязвима.
– В последний раз, когда ты пользовалась моими ключами, – сказал он, – ты положила их в свою сумочку, и на следующий день я вообще никуда не мог поехать. Мне пришлось звонить коллегам, чтобы добраться до университета.
Ноздри Кэти задрожали еще больше. Страшно смотреть.
– Я же предупредила, что взяла твои ключи. У меня не было выбора. Свои я потеряла.
– Ага! – сказал Стивен и сделал паузу. Он вел себя как мудак, и знал это. Но все равно продолжал атаковать и старался при этом выражаться, как Кэти. – Ты сказала, что ключи всегда с тобой, потому что они всегда в твоей сумочке, которая всегда с тобой. Как же так? Ты же сама только что призналась, что по крайней мере однажды их теряла?
Кэти устремила на него гневный взгляд, затем отвернулась и уставилась через ветровое стекло на мерцающую вывеску у стоянки.
– Ну? – сказал Стивен.
– Отвези меня домой, – сказала Кэти монотонным голосом.
Стивен вставил свой ключ обратно в зажигание, завел машину и доехал до дома. Когда он ставил машину под навес у их красного кирпичного дома в Аллендейле, Кэти открыла дверь и вышла до того, как «тойота» остановилась. Кэти оказалась в доме и захлопнула за собой дверь раньше, чем Стивен выключил мотор.
– Твою мать! – сказал Стивен.
После восьми лет брака и семи месяцев совместной жизни до свадьбы он так ничему и не научился. Не то чтобы он не знал Кэти. Напротив, он знал все, что требовалось, дабы ладить с женой. Он лишь не сумел ничему научиться. Разница между знанием и пониманием чего-либо, думал он, похожа на разницу между чтением пьесы и участием в постановке – или между представлением о концепции зонной защиты и реальной игрой в баскетбол на большом поле. Само знание предмета маловато дает, если не можешь этим предметом заниматься.
