Вот только влюбиться умудрился как юнец. Это плохо в первую очередь для него самого. Не время и не место для любви. Но это его личное дело, его выбор. Лишь бы непоправимых ошибок не совершал.
Смычок примерила розу к иллюзии с изображением Пламенного демона и озорно подмигнула:
– Альтис? Ну скажи же мне свое имя, дивная роза!..
Но нераскрытый бутон белого серебра с ответом не спешил.
Последние два часа боги и демон спорили о судьбе правящего рода Сильены. Арох и Траэллита жаждали выдать самому императору по заслугам, но принцессу спасти. Их поддержал Стримбор, бог ветра. Альтис с Коганом хотели защитить обоих, ведь принцесса еще совсем дитя. И как всегда, стоило Альтису перетащить Стримбора на свою сторону, как сдались и остальные.
– Девочку можно спрятать в эльфийских лесах у Сильтарины, – предложил Арох, бог-волк. – Повелительница не откажет. И там будет безопасно.
– Что-то я сомневаюсь в такой безопасности. От ловца будет сложно укрыться, – покачал головой Траэллита, бог-ламий. – Лучше уж в моем подводном дворце.
– Ага, и жабры ей заодно вырастим! – с сарказмом откликнулся Альтис. – Ты, змей, совсем с головой раздружился? Ты же не будешь девочку постоянно в воздушном пузыре держать?
Бог-ламий почесал в затылке:
– Можно в «Саркофаге».
– Прием, разум, это твоя крыша! – Альтис начинал злиться. – Ты бы еще на Велимор ее затащить предложил! Давно ли ты с головой поссорился?! Карэн только четырнадцать лет! Помнишь, что бывает с людьми, которые ложатся в твой «Саркофаг» в столь юном возрасте?!
– Грань!.. А ведь и правда – забыл! – повинился морской бог. Давняя ошибка успела стереться из памяти. Дети в «Саркофаге» бога засыпали – и не просыпались, уходя в мир мечтаний и проживая жизнь в собственных фантазиях.
– Все, решено, отправляем к Сильтарине, – отрезал дальнейшие споры Альтис. – Заодно поищем эту мразь Лаэторриониса. Вряд ли он далеко от родных лесов свалил. Там же его драгоценная Обрена[1] находится!
Бог-волк дернулся, невольно обнажив клыки, и прорычал:
– О, как я жажду этой встречи!..
Боги незаметно обменялись взглядами. Они вели беззвучный диалог. Арох молчал о пытках, через которые прошел. Но иногда мимолетный взгляд или слово, вскользь оброненное другом, говорили больше любых объяснений. За одно это рычание стоило отдать душу виновного эльфа верховному демону на растерзание. А до этого – применить к нему все возможные пытки, не скупясь на фантазию. Не зря бывшего повелителя лесного народа изгнали собственные подданные.
