И тут зазвонил мобильный телефон, который доселе мирно лежал на приборной панели.
Сидор вздрогнул. Потом подумал, что от него не убудет, если он ответит на звонок. Мало ли что…
Он включил прием.
– Алло?
– Привет, дорогая, – заговорил звучный баритон. – Как духи́?
– Неподражаемы, – чужим голосом ответил Сидор, сам не понимая, почему должен был так ответить.
– Рад за тебя, – продолжал мужской голос. – Тебе всегда нравилась элитарная парфюмерия.
«Черт, – подумал Сидор. – Это, наверное, любовник Юдифи. Вот меня угораздило!»
А голос меж тем продолжал:
– Ты уже в Калькутте?
– Да.
– Задай новую программу навигатору. Улица Чениз-бай, семь. Там я буду тебя ждать.
– Отлично.
«Как я задам программу навигатору???»
– Надеюсь, милая, ты помнишь, что задавать новые параметры навигатору можно просто голосом.
– Конечно, дорогой.
«Ура!!!»
– Тогда жду тебя.
– Жди, жди.
И, только отключив телефон, Сидор осознал, что его собеседник да и он сам говорили на хинди.
Он произнес навигатору команду отправить машину на улицу Чениз-бай, семь. Отчаянно захотелось курить, хотя Сидор никогда не был пристрастен к этой привычке. Рука сама собой шлепнула по бардачку, и на сиденье упала пачка сигарет «Голуаз» и золотая зажигалка данхилл.
– Вот тебе и вот, – сказал Сидор. – Я еще и курю.
Он с наслаждением затянулся сигаретой.
Улица Чениз-бай, сплошь застроенная домами среднего класса, напоминала каменную кишку с проплешинами газонов. Трава на газонах была ломкая и пожелтелая, а дома давно требовали ремонта. Здесь, как и везде в Калькутте, роскошь и нищета мирно соседствовали и не переходили друг другу дорогу.
Дом номер семь оказался двухэтажным, из красного кирпича. Окна были затянуты органзой, на крылечке стояли фуксии в горшках.
Сидор остановил машину и застыл сам. Входить в дом? А вдруг это ловушка? А вдруг его незнакомый собеседник поймет, что Юдифь – не совсем Юдифь? И сделает что-нибудь членовредительское?
Тут открылась дверь особнячка, и на пороге появилась индианка в пурпурном сари.
– Госпожа приехала! – воскликнула индианка, и Сидор понял, что ему надо выбираться из машины.
Он и сделал это – довольно неуклюже, надо сказать. Платье все время путалось под ногами, а каблуки норовили подвернуться и вообще сломаться.
– Как вы себя чувствуете, госпожа? – меж тем заботливо спрашивала индианка.
– Устал…а, – шепотом сказал Сидор.
– Прошу вас, госпожа, пожалуйте в дом.
Сидор «пожаловал».
Индианка провела его в большую светлую комнату с чрезвычайно изящной мебелью. В кресле из ротанга сидел мужчина, который показался чем-то знакомым Сидору.
