Было еще темно, даже не начало брезжить, когда их разбудил Стюарт Перси. Его голос ворвался в изолятор, как голос больного, страдающего никому не известной болезнью.
— Откройте! — вопил Толстый Персик.
Гарп с Куши, стараясь не шуметь, подкрались к окну.
На ярко-зеленом газоне в запахнутом купальном халате и шлепанцах, с Балдежкой на поводке стоял отец Куши и, глядя на окна изолятора, орал что есть мочи.
Из окна довольно скоро высунулась голова Дженни.
— Что такое? Вы больны? — спросила Дженни.
— Я немедленно требую сюда мою дочь! — рявкнул Стюарт Перси.
— Вы пьяны? — спросила Дженни.
— Впустите меня немедленно.
— Доктора нет, а я, боюсь, ничем не смогу вам помочь.
— У-у, сука! — прорычал Стюарт. — Твой ублюдок соблазнил мою дочь! Я же знаю, они в этом трахнутом изоляторе.
«А изолятор и в самом деле трахнутый», — подумал Гарп, наслаждаясь запахом и легкими прикосновениями дрожащей рядом Куши. Так они и стояли молча, дрожа от вливающейся в темные окна прохлады.
— Взгляните на моего пса! — надрывался старший Перси. — Весь в крови. Спрятался в ужасе под гамак. Гляди, что сделал твой ублюдок с моей собакой!
— Гарп укусил Балдежку, — сказала Дженни. И Гарп ощутил, как Куши поежилась, вспомнив свои собственные слова, сказанные тринадцать лет назад.
Затем Дженни погасила свет, и во тьме, окутывающей больничный корпус, слышалось только тяжелое дыхание Толстого Персика, вторившее звонкому бульканью бегущих ручьев, уносящих смытую дождем весеннюю грязь.
5. В городе, где умер Марк Аврелий
Когда Дженни привезла Гарпа в Европу, он был лучше подготовлен к уединенной писательской жизни, чем большинство его сверстников. Он прекрасно себя чувствовал в своем воображаемом мире; в конце концов, его воспитала женщина, для которой уединенный образ жизни был совершенно естественным. Прошли годы, прежде чем Гарп обнаружил, что у него совсем нет друзей, причем Дженни Филдз не видела в этом абсолютно ничего странного. Ведь и у нее был всего один друг, Эрни Холм, причем их отношения носили весьма сдержанный старомодный характер.
Дженни и Гарп перепробовали с дюжину пансионов во всех районах Вены, прежде чем нашли подходящую квартиру. Эта идея принадлежала мистеру Тинчу; он полагал, что надо по очереди пожить во всех частях города, а уж потом со знанием дела выбирать себе жилье. Однако краткие остановки в пансионах больше подходили самому Тинчу, который посетил Вену летом 1913 года; но Дженни с Гарпом прибыли в этот город летом шестьдесят первого, и им скоро надоело перетаскивать пишущие машинки из одного пансиона в другой. Но именно в это время Гарп набрался впечатлений, которые впоследствии легли в основу его первой получившей известность повести «Пансион Грильпарцер». До приезда в Вену Гарп понятия не имел, что такое пансион, однако быстро уяснил, что это явно хуже гостиницы: пансион всегда меньше и невзрачнее, да и завтраком там кормят далеко не всегда. Одним словом, от пансиона можно было ожидать чего угодно. Дженни и Гарпу попадались чистенькие, удобные и приветливые заведения, но сплошь и рядом они натыкались на откровенное убожество.
