В газетах о «ленинградском деле» не было ни слова. Но в огромном партийном аппарате знали, что фактически наказана целая партийная организация. Сняли с работы сотни партработников, выходцев из Ленинграда, которые к тому времени работали по всей стране. Двадцать три человека были приговорены к высшей мере наказания, восемьдесят пять получили различные сроки тюремного заключения, одного поместили в психиатрическую больницу для принудительного лечения и еще сто пять человек постановлениями особого совещания МГБ отправили в ссылку в отдаленные районы страны. В то время и Фурцева участвовала в исполнении приказа — выявлять в своем районе и убирать отовсюду ленинградских выдвиженцев.
Партийный аппарат понял, что неприкасаемых в стране нет и не будет. Это был урок, показательная акция, чтобы все видели: даже целую ленинградскую партийную организацию не пожалели! Это впечатляло. Партработникам лишний раз давали понять, что они находятся под жестким контролем. Во всем аппарате закручивали гайки.
Почему выбрали Ленинград?
Ленинградцы с 1920-х годов воспринимались как оппозиция по отношению к Москве, и это пугало Сталина. Он не доверял ленинградцам. Массовые репрессии ленинградских партработников были сигналом всей стране: никакой самостоятельности! По каждому поводу просить разрешения у ЦК, а то будет как в Ленинграде.
А московский хозяин чем дальше, тем держался все более уверенно. Георгий Михайлович Попов считал, что ему остался всего один шаг до Олимпа — политбюро. И этот шаг скоро будет сделан. Он и так уже принадлежал к высшему руководству страны.
Девятнадцатого декабря 1947 года приняли постановление политбюро:
«Закрепить за членами политбюро и кандидатами в члены политбюро ЦК ВКП(б), секретарями ЦК ВКП(б) и членами их семей следующие автомашины Гаража особого назначения (ГОН) Главного Управления Охраны МГБ СССР».
В этом списке значился и Георгий Попов. За хозяином Москвы закрепили: «кадиллак», ЗИС-110 и «М-20 Победа». Первые две машины — для самого, а «Победа» — для семьи, не ходить же родным столичного руководителя пешком.
Георгий Попов, избалованный вниманием вождя, даже с высокопоставленными чиновниками разговаривал высокомерно. 29 июля 1946 года в МГК ВКП(б) заседала комиссия по проведению Дня танкиста в Москве. Первый секретарь внушал военным:
— Имейте в виду, что такое Москва. Это не Дом правительства, не корпус «А», не корпус «Б», это не здание Моссовета, не здание МК, не здание ЦК. Это пятьдесят тысяч хламья-домов. Каждый проход танков сопровождается разрушением домов. После каждого парада валятся дома. У «Форума» (кинотеатр. —
