- Вас за это посадят, - сказала она задыхаясь.
Ее теплое дыхание ласкало его грудь, эта опьяняющая сладость натолкнула его на воспоминания о семье, которую он не мог вытеснить из своей головы. Он резко отпрянул от нее, но запах страха и женщины уже окутал его, своей чувственностью. Он очень долго обонял только пепел; он не мог не наслаждаться этим новым ароматом. Глубоко вдыхая, он снова прижался к ней, и покрывавшая их одежда, была единственным намеком, что их разделял. Потребность прикоснуться к какой-либо ее части тела, отказалась покинуть его.
Она вздрогнула. "От холода?", заинтересовался он. "Или от бурного желания, схожего с его собственным?" Ее соски затвердели напротив его ребер, чувственно потираясь о них, и когда он наблюдал, как она покусывает свои мягкие, полные губы, подобно буре пробудилось желание. Отчаянной, дикой буре. Буре, настолько сильной, как сверхъестественное явление. Кровь дракона рванула к его члену, подобно свежей, горячей и всепоглощающей бурной реке.
Его губы скривились в пренебрежительной улыбке. В следующую секунду он сообразил, что действительно улыбается, и нахмурился этому. Как бы его люди поржали над этим изящным совершенством, делая свои ставки. Но он никак не мог заставить себя отступить. Боги, он никогда еще не чувствовал себя так целостно, так хорошо. Он фыркнул.
Пленница моргнула и их взгляды встретились. От них исходили, раскаленные добела искры, окружая их, но в этот момент он уже ничему не удивлялся.
«Эта женщина - твой враг», - напомнил он себе, стиснув зубы и отводя свои бедра, чтобы его эрекция оставалась на безопасном расстоянии.
Разум откроется, уши услышат, - произнес он.
Пусть будем понимать, что говорим мы друг другу, неважно на каком расстоянии.
Мои слова - твои; твои слова - мои.
Я так сказал.
Я так связал.
С этого момента и навсегда.
Продолжая смотреть на нее, он спросил: - Теперь ты понимаешь, что я говорю?
- Да. Я-я понимаю. - Ее глаза расширились, и в них снова появилась тревога. Ее рот сначала открылся, потом закрылся, пока она пыталась сформулировать очередное упорство. - Как? - все, что она смогла осилить. Ее голос был напряженным. Затем она спросила более настойчиво. - Как?
- Я произнес заклинание, позволяющее твоему разуму меня понимать.
- Заклинание? Нет…, нет. Это не возможно, - покачала она головой. - Я говорю на трех языках, и очень много занималась, чтобы выучить каждый из них. Что ты со мной сделал? Что ты сделал с моим мозгом?
