, кого
не раскупают, делает вывод о своей никчемности, неполноценности, стесняется себя, своей беспомощности и негодности, изводится сравнениями, самоедством, завистью, а то и пытается переломить себя по духу времени; в результате оформляется глубокий внутренний разлад, одиночество, душевная тюрьма, невозможность вырваться из которой оборачивается безумием
[203].
Если такими бывают последствия для людей западной цивилизации, большинство которых, по Фромму, покорно избирает конформизм, приспосабливается, играет навязанную роль, пугаясь своей отдельности и пуще всего дорожа принадлежностью к стаду, то какой трагедией становится столкновение с подобными установками широкой славянской души! Наш человек никак не умостится в прагматичном мире с его сплошь материальными ценностями; он предпочитает бегство – в пьянку, в наркотики, в игру[204], но чувство вины, тревоги и опять-таки неизбывного одиночества приводит туда же, к разрушению психики, т.е. к болезни. Ведь душа, эта святаягорница, пуста не бывает; но если кроткий Христос стоит у двери и стучит[205], то враг врывается нагло и безобразно.
Поначалу в монастырях действительно селилось множество психически больных людей[206]: первое время, когда принимали всех, им не отказывали: жертвы политико-экономических катаклизмов, лишенные социальной защиты и опоры, они текли в Церковь в поисках участия, помощи, тепла; ехали в обитель, чтоб их жалели, кормили, берегли: храм успокаивает, верующие же добрые, ласковые и должны всех любить.
Но жаждущие утешения, т.е. удовольствия, они скоро разочаровывались, оттого что их, конечно, стремились ввести в рамки устава, понудить к работам и посещению богослужений; обычно после очередного скандала они хлопали дверью и не сказав спасибо этому дому брели к другому; иногда находился выход оригинальнее: например, одна вся в черном постница и молитвенница, страдавшая эпилептическими припадками, подобрала себе среди рабочих мужа.
Другие, напротив, уходить не спешили; за стенами их ожидал все тот же равнодушный мир, полуголодное существование, или беспощадное лечение в больнице, с необратимыми для организма последствиями; они путем незначительных уступок укреплялись в монастыре, завоевывали особое положение и жили как хотели. Разумеется, их считали бесноватыми, посылали на отчитку и свято верили, что с применением указанных в Евангелии средств, молитвы и поста, когда-нибудь наступит исцеление.
Одна девица с прекрасным голосом и слухом вдруг ни с того ни с сего, в храме ли, в трапезной, застывала в неподвижности, черты лица, синея, заострялись, потом руки медленно, будто автоматически, приходили в движение, и она начинала сбрасывать с себя одежду; после припадка приходила в изнеможение, долго спала, а наутро ничего не помнила. Помимо болезни, которую считала последствием
