ми. И прежде всего необыкновенно лиричными и в то же
время ёмкими «Белоруссией» («Белый аист летит»), и «Бе-
ловежской Пущей» А. Н. Пахмутовой и Н. Н. Добронраво-
ва, и не менее тонкой и поэтичной «Девушкой из Полесья»
(«Олесей», или, на белорусский лад, «Алесей») О. Б. Ива-
нова и А. Г. Поперечного, исполненными, соответственно,
«Песнярами» и «Сябрами».
Кстати, появление этих песен весьма любопытно с точки
зрения понимания того, как могут возникать и закреплять-
ся в массовом сознании подобные пространственные об-
разы. История появления «Беловежской Пущи» и «Белого
аиста» (обе — 1975 год) в этом отношении вполне традици-
онна. Их написанию предшествовала поездка Пахмутовой
и Добронравова по Белоруссии, и песни родились под впе-
чатлением от всего, что они там увидели и прочувствова-
ли. А вот «Девушка из Полесья» (1978 г.) имеет совершенно
иное, литературно-кинематографическое происхождение.
Эта песня восходит к знаменитой повести А. И. Куприна
«Олеся» (1898 г.) и двум снятым по ней кинолентам: фран-
цузской «Колдунье» («La Sorciere», 1956 г., что называется, по мотивам) в главной роли с М. В. Поляковой-Байдаровой, более известной как Марина Влади, и отечественной экра-
низации повести — фильму «Олеся» (1971 г.) с Л. А. Чур-
синой. И сама повесть, и обе её экранизации были очень
популярны в нашей стране и вдохновили Поперечного
и Иванова на создание песни.
Любопытно и то, что образ купринской Олеси претер-
пел этническую и пространственную эволюцию. Авторами
песни она была переселена в белорусское Полесье («Живёт
в белорусском Полесье кудесница леса — Олеся») и стала
лирическим олицетворением именно Белоруссии. Между
тем свою повесть Александр Куприн написал после поезд-
ки на Волынь, и действие в ней происходит в глухом уголке
18 Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время
Волынской губернии, на границе с Полесьем, то есть в той
части полесского региона, что ныне находится в пределах
Украины. Да и этнический контекст в повести явно укра-
инский. Но самое интересное, что эта волынско-полесская
Олеся, ставшая впоследствии олицетворением Белорус-
сии — Алесей, на самом деле звалась Алёной и с очень боль-
шой долей вероятности была… русской (великоросской), чему у Куприна есть немало свидетельств. И по своей вну-
тренней и внешней красоте и чувству достоинства рази-
тельно (по мнению главного героя повести) отличалась
от туземных «дивчат»3.
Вот так образ литературный (возможно, навеянный
