– Хозяин помнил о тебе, – бесцветным голосом говорил Лихно. – В тюрьме не было проблем ни с деньгами, ни с харчами, ни с девками. Но пару дней назад лафа кончилась. Вот, полюбуйся. – Он положил на стол большой плотный конверт и, пока Сотник разглядывал фотографии, продолжил: – Бронированный «Мерседес» твоего хозяина и сопровождавший его «Шеви Сабурбан», набитый охранниками, были расстреляны в сорока километрах от Москвы. В тот момент, когда машины съехали с Минского шоссе, дорогу перегородила груженная кирпичом фура. В автомобили Батыра выпустили заряды противотанковых гранатометов. Тех, кто остался в живых после взрывов, расстреляли. Убийц, разумеется, задержать не удалось. И свидетелей, само собой, нет. В то же самое время в Москве, в разных местах города, погибли двое ближайших друзей и помощников Батырова.
– Вы, что ли, постарались? – усмехнулся Сотник.
– У Батыра было много врагов, – уклончиво ответил Лихно. – На зоне ты без его поддержки, без его денег долго не проживешь. Здесь много воров старой закалки. Они не любят таких, как ты: жестоких убийц, беспредельщиков. Кроме того, новым этапом сюда переводят некоего Могилевского по кличке Могила. И пяток людей из его бригады. Помнишь этого парня? У вас давние счеты. Как-нибудь поутру ты проснешься под шконкой со сломанной шеей. Или с отрезанной головой.
– Посмотрим еще, кто из нас проснется без головы. – Сотник выплюнул окурок и растоптал его башмаком. – Я или он.
– Сейчас оформят документы, – сказал долго хранивший молчание Куприн, – и мы заберем тебя с собой. Тюремная эпопея кончилась. Если будешь умным мальчиком, обратно уже не вернешься. Начнется человеческая жизнь, а не животное существование заключенного. Что ты думаешь по этому поводу? Не соскучился по свободе?
Фотографии выскользнули из рук Сотника и посыпались на бетонный пол.
Перекусив на кухне бутербродами, Сотник вернулся в комнату, сел в кресло напротив телевизора. Капитан Куприн тоже сидел в кресле и читал газету, потом позвонил кому-то по телефону, сказал «да», «нет» и дал отбой. Положил газету на журнальный столик.
– Почитай, интересно.
Сотник ответил, что газет даже в колонии не читал. А если и читал, то, естественно, не верил им.
Вот уже третье утро Сотник просыпался на диване в чужой квартире, пропахшей свежей краской, обойным клеем и какой-то химией. Разглядывал потолок и рисунок обоев и не мог поверить своему счастью.
Два дня назад, по пути из колонии, не доехав до столицы всего три десятка километров, они остановились возле незнакомого дома, поднялись на девятый этаж. Полковник Лихно открыл дверь своим ключом, впустил Сотника в просторную прихожую. Ясно, что квартира служебная, никто тут не живет, а контрразведчики используют ее по своему усмотрению. Так началась вольная жизнь бывшего заключенного, жизнь, к которой, как оказалось, за день не привыкнешь.
