— Да, — сказал Фил. — Часы тикают.
Клейтон остановился и выразительно посмотрел на него.
— Это не имеет ничего общего с тиканьем. Просто испытываешь громадное облегчение, избавившись наконец от музыки, которую вы постоянно крутите. Это у вас «Гласвегас»? Слушаете всякое дерьмо.
Фил посмотрел на него, но ничего не сказал.
— При всем уважении к вам, босс… — пробормотал Клейтон, опустив глаза.
Клейтон недолюбливал его, и Фил знал об этом. Большую часть времени он терпеливо сносил такое отношение, потому что его подчиненный был чертовски хорошим копом, но иногда тот переходил грань. Филу частенько хотелось врезать ему. Но так же часто ему хотелось как-то его наградить.
— Это все равно лучше того, что слушаешь ты, — сказал Фил. — Сколько можно вынести песен от бывших членов негритянских банд, хвастающихся своими гениталиями и банковскими счетами?
Клейтон не ответил, угрюмо глядя в землю перед собой: провинившийся школьник, оставленный учителем после уроков.
— Но сейчас — выше голову! — сказал Фил. — Заходим.
Он двинулся вперед, Клейтон поплелся следом за ним.
Оба понимали, что сейчас им предстоит не просто сообщить о смерти человека. Проведя обычную проверку в отношении Райана Бразертона, бой-френда Клэр Филдинг, перед тем как ехать к нему на работу, они выяснили много интересного. В свое время он сидел в тюрьме Ее Величества Челмсфорд за нападение. Информация была пятилетней давности, но, судя по тому, что им удалось узнать, нападение это было на его бывшую подружку. В этой связи пообщаться с ним становилось для них особенно интересно.
Фил и Клейтон прошли во двор. Работавшие там мужчины в грязных робах, в основном здоровенные и с бритыми головами, занимались каждый своим делом. Фил понял, что их мгновенно засекли. Он также догадывался, что большинство этих рабочих уже имели дело с полицией и вряд ли станут помогать им или расспрашивать, что они здесь делают. Они сообразят, что дело связано с плохими новостями, и будут надеяться, что лично их это не касается.
Контора находилась на углу главного здания, и ее оконные стекла были покрыты толстым слоем жирной грязи. Они постучали. Им открыла блондинка средних лет, безуспешно сражающаяся с возрастом. Миниатюрная, но с пышными формами. Грудь, губы и гладкий лоб носят явные следы хирургического вмешательства. Одета, как секретарша из порнофильмов восьмидесятых годов. Видя, как растаяла ее улыбка, когда женщина поняла, кто они такие, Фил подумал, что у нее, видимо, когда-то тоже были проблемы с законом. Хотя и по совершенно другому поводу.
