В поле зрения Донадьё был юный Гюре и мадам Дассонвиль, которых окружали белые кители офицеров. На столе стояли три бутылки шампанского. Мадам Дассонвиль весело отвечала своим кавалерам, но время от времени бросала взгляд на помощника капитана, который сидел к ней спиной.
— Ты думаешь, она оставит тебя в покое?
— Кажется, она уже очень занята.
А Донадьё опять вспомнил о давнишнем уроке богословия, о своих детских страхах.
Гюре был свободен в своих поступках! Он мог теперь, не скрывая восхищения, смотреть на мадам Дассонвиль. Сейчас, когда Донадьё видел его спокойным и серьёзным, без напряжения в лице, он усомнился в своём диагнозе.
«Пути провидения неисповедимы…» — продекламировал он про себя.
Ещё одно старое воспоминание детства… В первый раз, когда он прочёл эту фразу, правильно ли он понял тогда слово «пути», представив себе какой-то рисунок из запутанных линий?
На террасе бара царило совсем неплохое настроение, вплоть до того, что капитан, с которым это случалось редко, подсел к столу Лашо, чтобы выпить аперитив. Кто-то заговорил о празднике: во время каждого рейса его устраивали сразу после Дакара. Обсуждали возможные маскарадные костюмы и в особенности вопрос о том, будут ли в этот вечер, в виде исключения, объединены пассажиры первого и второго классов, для того чтобы праздник прошёл веселее.
Дассонвиль тоже был на террасе, но не в возбуждённой группе, окружающей его жену, а за столом старого администратора, который говорил с ним о первых работах на железнодорожной линии Конго — Океан и в особенности о ещё более давних работах на линии Матади — Леопольдвиль.
Мадам Бассо пришла последней. Она задержалась у себя в каюте, напудрилась и переоделась. На левой стороне носа у неё было слишком много пудры, и это придавало ей странный вид.
Она остановилась, увидев, что мадам Дассонвиль заняла её место, потому что за стол офицеров всегда приглашали её. Но один из лейтенантов очень галантно уступил ей свой стул и крикнул бармену, чтобы тот принёс ещё рюмку.
Обе женщины обменялись быстрыми взглядами. Гюре, торжествуя, наклонился к своей соседке:
— Вечером будем танцевать? — спросил он.
До сих пор он ещё не танцевал на борту, потому что у него не было партнёрши. Он всегда довольствовался тем, что смотрел на других из тёмного угла, где он пил свой кофе с коньяком.
— Всегда играют всё те же пластинки, — пожаловалась мадам Бассо.
— Кажется, у механика есть очень хорошие, но кто-то должен попросить их у него.
