Дорога на Аннапурну | страница 7
Женщина взяла у него билеты и сказала:
— Первое, что мы сделаем с ними — это переведем из групповых в индивидуальные. Теперь посмотрим, есть ли в самолете свободные места. Рейс в Катманду будет ровно через неделю.
— Ой, надо же! — воскликнула она. — Как раз два места у окошка. И два обратно — через две недели. Не больше и не меньше — ровно два!
И пока она выписывала ему новые авиабилеты на седьмое мая, Лёня, ошарашенный, сидел перед нею, не смея поверить в реальность происходящего.
— Только не перепутайте, — просто сказала она, провожая его до двери. — Ночь седьмого — значит шестого вечером. Час ноль пять. За два часа до отлета начинается регистрация. Счастливого пути!
— И тут я обнял ее, — рассказывал мне Лёня. — И хотя она была крупная женщина в зрелом возрасте, ну, знаешь, начальник смены агентства по продаже билетов Аэрофлота — мне показалось, я обнял воздух.
Это был ангел.
А мы опять предстали перед таможенным контролем.
— Зачем вы едете в Непал? — строго спросил нас с Лёней таможенник, пронзительно глядя нам прямо в глаза.
— Я уже и не знаю, — ответил Лёня.
Хотя он как раз имел четкий и ясный план действий. Незадолго до нашего фальстарта он отправился с фотоаппаратом в зоопарк и часа четыре снимал там животных из гималайского региона. Он снял трех бурых гималайских медведей плюс одного черного с белой грудью, потом крупным планом лицо гималайского орла и гималайского журавля, тоскливый взгляд из-за решетки мохнатого винторогого козла и нежнейшую белоснежную птицу колпицу-лопатеня с длинными ногами и крупным, плоским, расширенным на конце в виде лопаты клювом.
— Как много зверей в зоопарке, которых вывезли насильно из Гималаев злые люди! — сокрушался Лёня. — А я проведу акцию противостояния. Я напечатаю большие фотографии этих животных, отвезу в Непал, помещу их портреты в естественную среду обитания и сфотографирую. Это будут фотографии фотографий — грустный и поэтический акт беспомощности, жест отчаяния, показывающий миру, что нельзя быть такими безжалостными.
— Но это не все, — сказал Лёня, понизив голос. — Тут присутствует еще один аспект — магический, поскольку фотография всегда в какой-то мере забирает тени и души, тело света и тело сна…
И вот мы летим над целым миром, Леня выпил вина — свою долю и мою, расслабился, закайфовал и сразу сочинил экспромт про непальца, который мирно спал слева от него, по-детски подперев щеку рукой, украшенной золотым кольцом с огромнейшим сапфиром.
