Rom такой случай и произошел в середине декабря 1963 г. Как раз тогда только-только начала стихать острота разговоров о якобы имевшей место ненадежности системы С-125.
Собираю комиссию для разбора. Технический руководитель — Расплетин. Много представителей разработчиков. Случай исключительный — такого еще не было!
Команда: в Москву не возвращаться, пока не разберемся и не примем необходимые меры. А на носу — Новый год!
На полигоне, под тщательным контролем конструкторов, готовятся к пускам еще две ракеты. Развернуты два дивизиона, в каждом к стрельбе подготовлено но одной пусковой установке. Первым стреляет дивизион, где были неудачные пуски. Опять неудача. Ракета сразу же после старта выделывает какие-то невероятные кульбиты, втыкается в землю и взрывается.
Представители полигона говорят, что вторую пускать бессмысленно. Надо с этой разобраться. Это незыблемое полигонное правило. Пока с неудачей не разобрался, не стреляй! По предположению работников полигона, происходит что-то не то с ракетами. Представители конструктора ракеты с этим внутренне не согласны, хотя возразить ничего не могут.
Расплетин просит произвести пуск с соседнего дивизиона. Полигон вначале возражает, но после моей поддержки предложения Расплетина все-таки соглашается. Пуск проходит безукоризненно.
С одной стороны, появился какой-то просвет. С другой — все запуталось окончательно. По характеру поведения ракеты, в авариях виновата она. По ракеты из одной партии и при одинаковой подготовке не могут вести себя сталь по-разному!
Па лицах у всех — полнейшее уныние. Нависла серьезная угроза возврата ряду заводов всей годовой программы. Некоторые военные явно злорадствуют. Кто-то. ни к кому не обращаясь, говорит: — Накрылся Новый год.
Рядам со мной стоит главный конструктор автопилота Г.И. Ларуцкий. Просто так, чтобы преодолеть затянувшееся тяжелое молчание, говорю ему:
— Гарри Израилевич, а может, у вас автопилоты не в ту сторону крутятся?
Надо было видеть смену выражения его лица. От инертной безнадежности переходит к какому-то недоумению, напряженной мысли и, наконец, мелькнувшей надежде:
— Что? А? Не в ту? Господи, да ведь похоже!
Бегом к Расплетину.
— Александр Андреевич, надо фазы на пусковой установке проверить. Вдруг перепутаны! И пусковая раскручивает автопилоты в обратную сторону.
У Расплетина та же смена выражений на лице. Только очень быстро. Он схватывает мгновенно:
— Тащите приборы, скорее.
У него на лице — даже не надежда. Он уже не предполагает, а знает, в чем дело. Александр Андреевич воодушевлен. Глаза горят. Он уверен. Он не может молчать, пока бегут с приборами. Он командует:
